Потом дошёл до описания ночного вида на деревню, и вот тут дознаватель разразился целым потоком уточняющих вопросов: как выглядел туман, распространялся ли он на деревню, были ли на небе облака, видел ли я среди призраков домов людей - хоть в каком-то виде. Точно так же подробно он расспрашивал меня об облике теневой твари и её поведении, короткой драке на суше и ещё более короткой драке под водой.
- А скажите, Илан Олеевич, Вам знакомо имя некоего Лихея Архарова? - совершенно внезапно, уже начав складывать бумаги, и я перевёл дух, поинтересовался дознаватель. Вопрос оказался неожиданным, и с ответом я замешкался, судорожно пытаясь вспомнить, а кто это, собственно, такой.
- Знакомо, но я никак не могу вспомнить, - наконец, заговорил я. - Хотя, минуту! - меня наконец-то осенило. - Кажется, именно так звали того подмастерья, что приехал забирать поводок псарни в Пеньках, несколько недель назад.
- У Вас неплохая память на имена, - задумчиво кивнул он.
- Выработана годами практики, - машинально отмахнулся я, пытаясь сообразить, почему мне задали сейчас этот вопрос.
- А скажите, Вы никогда не видели его до того случая? Или уже после? И какое он произвёл впечатление?
- Если встречал, то не запомнил - у него не настолько примечатная внешность. Впечатление произвёл положительное. Но мне показалось странным его поведение: он не задал никаких вопросов, и даже не стал смотреть место привязки и останки псарни, - без раздумий выложил я. Если дознаватель в таком звании "между прочим" интересуется тем недавним происшествием... Вряд ли в том деле мной были затронуты какие-то интересы Службы. А если кто-то прикрывался её именем, то и подавно лучше быть максимально откровенным. При всей моей неприязни к этой организации, быть пособником диверсантов или изменников Родины нет никакого желания. Это не политагитация и не её плоды, как любят кричать злые языки, особенно среди эмигрантов. Я просто люблю свою страну, и не позволю всякой сволочи распоряжаться здесь по-хозяйски.
- А что ещё показалось Вам странным в том случае? - явно заинтересовался дознаватель.
- Поведение оберлейтенанта Уны Колко, целительницы, которая, по её словам, пребывала там в отпуске, - и я в подробностях пересказал и встречу с девушкой, и собственные подозрения.
Кажется, эта история интересовала дознавателя куда больше, чем озеро. Озерский много спрашивал, очень много уточнял. Попросил словесные портреты всех участников тех событий, некоторые моменты переспрашивал по нескольку раз. И очень много записывал. Каллиграфически идеальные буквы покрывали серую вторичную бумагу, разлинованную под стандартные бланки, с умопомрачительной скоростью.