Девочки промолчали, явно растерявшись. Такое с ними бывало редко.
– Так я и говорю, – спохватилась Басак-ханум, – к вашим кудряшкам ди Креди лучше подойдет. Вам-то волосы осветлять незачем, они у вас и так золотистые: что от отца, что от матушки.
Кормилица, все это время молчавшая, одобрительно кивнула и тем привлекла к себе внимание одной из девочек.
– Скажи, Эмине, а ты тоже была вот такая? – Девочка жестами показала нечто стройное и пышноволосое в духе того рисунка, на котором была изображена венецианка с прической ди Креди. – То есть давно, в прежние годы?
– «Такая» я не была, – по губам Эмине-ханум, полногрудой и крутобедрой, скользнула улыбка, – а вот молодой быть довелось. И совсем не так уж давно. Ну, слушайте няню, роднульки мои, будьте умницами. Сами ведь знаете, почему вам так волосы убирать негоже…
Две последние фразы она произнесла на «матушкиной молви», Басак-ханум непонятной. Однако няня безошибочно догадалась:
– Так, озорницы, кому сказано: делла Франческа не для вас. Если хотите знать, венецианки вообще лица посторонним показывают реже, чем женщины и девушки правоверных. У нас… то есть там, маску-бауту сплошь и рядом носят даже внутри дома… кажется… Вам бы точно не помешало!
– А мы не просто внутри дома, мы в своих покоях! – фыркнула старшая из девочек. – Не хватало нам чадру носить, хоть бы даже и во дворце!
Тем не менее она послушно отошла в угол комнаты, опустилась, скрестив ноги, на подушки. Кормилица склонилась над ней с гребнем в руке.
Младшая девочка (впрочем, она была младше всего на полчаса, тем не менее это имело значение), непокорно тряхнув зачесом делла Франческа, осталась стоять возле столика с зеркалами.
– Скажи, няня, – с любопытством поинтересовалась она, – а ты, когда была «Басак», и вправду никому лица не показывала? Или специально придумываешь? Ну, из-за… – Девочка сделала незавершенное движение рукой.
Басак-ханум давно уже была не басак, не «пшеничноволосая». Но Эмине-ханум, безусловно, всю жизнь оставалась эмине, «верная и надежная».
Имя старшей девочки было Михримах, «Солнце-и-Луна». Младшая же девочка…
Ее чаще называли Разия, хотя, вообще-то, она звалась Орыся. Но дело в том, что этого имени как бы не было. И ее самой – тоже.
* * *
…Шаги в коридоре приблизились внезапно и быстро – множественные, стремительные, мужские и юношеские. Так в этих коридорах, вообще-то, ходить не полагается. Няня с кормилицей разом побледнели.
Но прежде в покои, просеменив на цыпочках, успела скользнуть женщина, одна из доверенных служанок. Доверенных, однако не самого ближнего круга. Поэтому она, даже в панике строго соблюдая приказ, усвоенный давно и намертво, застыла у самой двери, не приближаясь ни к одной из девочек более чем на десяток шагов.