Мальве потребовалось очень много мгновений, чтобы понять про себя: он все-таки жив.
* * *
Итак. Конечно, безудержная, безрассудная дерзость. Но и об осторожности не забывают, что радует. «Разия, наверно…» Значит, не узнал. Потому что, когда его девочки вдвоем, одна из них под чадрой.
Раз не узнал – живи.
Ну а мысли о том, чему их учат на уроках любовных услад, Доку сразу отсек, выбросил из головы. Что тут поделаешь: этого он представить не мог. В мире есть немало таких вещей.
Пусть будет так, что эти занятия – тренировки… И есть на них предметы, предназначенные исключительно для упражнений. Макивара. Бамбуковый меч. Вот что он есть, этот Мальва.
Собственно, его тело на самом деле и есть такой предмет, служебный и учебный (о своем теле Доку подумал мельком, это давно отболело; да ведь он даже не о себе думал, а о мертвой плоти юного Нугами, которого вот уже сколько лет нет на свете). Что до души…
Но чем является душа «цветка», он тем паче представить себе не мог. Эти палатные евнухи, сандала с раннего детства, были для него совсем уж загадочными существами. Вроде даже не говорящих птиц, но говорящих насекомых. Куда таинственнее, чем зверята в двух корзинках.
И пусть себе такими остаются. Была охота эти тайны разгадывать.
О том, какая зверюшка была в корзине той из девочек, которую Мальва назвал «госпожа Михримах», Доку не спрашивал. И так знал: бойцовый котенок, а не подушечный щенок.
Потому что глупости они одинаковые могут творить, это им по возрасту еще простительно. А вот проявить в ходе этого такую отвагу и изобретательность…
На это из них двоих способна только его девочка.