– Постой, Элис, помолчи немного, – перебил Эндрю. – Ты же видишь, что молодой человек без рубашки, а мы держим его на пороге. Ночи сейчас холодные, и… Вы позволите нам войти, мистер Сл… мистер Ривингтон?
Лори с ужасом прислушивалась к этому разговору. Первым ее побуждением было убежать наверх и куда-нибудь спрятаться, но это было бы бесполезно и глупо, и она так и осталась стоять рядом с диваном, не в силах двинуться с места. Как попали сюда папа и мама, в смятении думала она. Что им нужно? Что они подумают, когда увидят полураздетого Дрейка и ее в одном халате?.. Впрочем, его они уже увидели, а значит… Нет, надо бежать, спасаться! Но бежать она не могла – в каком бы беспорядке ни были ее мысли, Лори все же сообразила, что лестница наверх прекрасно видна из прихожей, стало быть, этот путь для нее отрезан. Отступить на кухню она тоже не могла – это означало бы самой загнать себя в ловушку. Что же делать? Что делать?!!
Еще раз оглядев свой безнадежно измятый халат, она предприняла еще одну тщетную попытку привести себя в порядок и поправить растрепавшиеся, всклокоченные волосы. На большее ей не хватило времени – Дрейк уже вводил ее родителей в комнату.
– Мама! Папа! – с напускным воодушевлением воскликнула Лори, бросаясь к ним в слабой надежде, что наглость и напор помогут ей сгладить неловкий момент. Нельзя выглядеть виноватой, думала она, иначе отец с матерью мигом догадаются обо всем. Даже о том, чего не было.
– Лори, моя дорогая девочка! Как поживаешь?.. – Элис Пэрриш крепко обняла дочь, и Лори с содроганием поняла: мать почувствовала, что под халатом на ней ничего нет. В отчаянии она бросила быстрый взгляд на Дрейка, но тот только беспомощно пожал плечами. Он и сам выглядел довольно растерянным, а его волосы были в не меньшем, чем у нее, беспорядке. Кроме того, Дрейк так и не застегнул джинсы; правда, они были настолько тесными, что ему не нужно было поддерживать их, чтобы они не свалились, но, с другой стороны, его не до конца улегшееся возбуждение отчетливо проступало под разъезжающейся «молнией». О, господи!..
А мать уже целовала ее в губы, которые еще горели после поцелуев Дрейка, и Лори испугалась, что Элис почувствует его запах. К счастью, мать сразу же отпустила ее, уступая место отцу. Эндрю Пэрриш тоже обнял дочь и похлопал ладонью по спине. Этот привычный жест помог Лори немного успокоиться, однако она по-прежнему терялась в догадках, что поняли ее родители.
Но вот Эндрю Пэрриш разжал объятия. Наступила неловкая пауза, в продолжение которой родители осматривали гостиную. Обстановка в комнате так и дышала сладострастием, а слово «грех», казалось, было написано на стенах огромными алыми буквами. Из колонок все еще лилась музыка – как назло, это оказалась одна из современных медленных композиций, прерываемая интимными стонами. Пламя камина не рассеивало, а только подчеркивало царивший в комнате мягкий полумрак. Картину довершали недопитые бокалы на столике и измятые подушки на диване. Одна из них и вовсе съехала на пол – это произошло, когда Дрейк пытался поудобнее устроиться на диване, который был для него слишком короток, но ее родители не могли этого знать. И Лори была уверена, что они предположили самое худшее.