– Как ты думаешь, Лори, он вернется? – Вопрос был задан очень тихо, но отмахнуться от него она не могла. В замешательстве Лори посмотрела на Джона, который поднес к губам свою кружку с чаем. Кружка у него была просто гигантская – под стать своему владельцу, и вмещала, наверное, не меньше пинты настоя.
– Я… он… – Не зная, что сказать, она наклонилась к Дженнифер, якобы для того, чтобы убрать назад ее светлые локоны, оказавшиеся в опасной близости к испачканным шоколадной глазурью щекам. На секунду оторвавшись от торта, девочка взглянула на нее своими зелеными, как у Дрейка, глазами в густых, темных ресницах, и Лори почувствовала, как что-то болезненно кольнуло ее в сердце. Дрейк… Горечь и отчаяние нахлынули на нее с такой силой, что она не удержалась и беззвучно заплакала.
– Не хочешь об этом говорить? – спросил Джон, легко коснувшись ее руки, бессильно лежавшей на веселенькой клетчатой скатерти. Взгляд его темных глаз был бесконечно добрым, внушающим уверенность, и Лори не захотела ничего скрывать, к тому же ей нужно было выговориться. То и дело всхлипывая, она начала свой невеселый рассказ.
Джон слушал не перебивая. Дженнифер, хотя и не слышала ни слова, тоже что-то почувствовала. Отложив торт, она обогнула стол и, вскарабкавшись к Лори на колени, прижалась головой к ее груди. Одной рукой девочка гладила свою наставницу по спине, желая хоть как-то ее утешить.
– Мы… На самом деле мы вовсе не женаты, – сбивчиво рассказывала Лори. – Мой отец – священник, он обвенчал нас, когда родители приезжали меня навестить, так что церемония-то была настоящей, только… только брачные обеты, которыми мы обменялись, были не настоящими. Я хочу сказать, что для Дрейка эти клятвы ничего не значили, понимаешь?
– Но они много значили для тебя, не так ли? – проницательно заметил Джон.
Лори хотела ответить, но язык ей не повиновался, и она только кивнула, жалобно глядя на него.
– Я… я люблю его, Джон! Наверное, я влюбилась в него в тот самый день, когда впервые увидела. Я старалась побороть в себе это чувство – изо всех сил старалась, но у меня ничего не вышло. И даже когда я поняла, что для него я навсегда останусь просто женщиной, с которой можно неплохо провести ночь, это нисколько не помогло. Я продолжала любить его, любить и надеяться, что когда-нибудь… – Делая это признание, Лори не испытывала ни смущения, ни стыда, зная, что Джон никогда не станет осуждать человека, который любит по-настоящему. – …А ведь он с самого начала предупредил меня, что любит свою покойную жену и не собирается заводить постоянных отношений, – добавила она и высморкалась в салфетку, которая давно насквозь промокла и превратилась в неопрятный бумажный комок. Потом ее взгляд упал на личико Дженнифер, которая следила за ней с нарастающей тревогой и страхом, и Лори, через силу улыбнувшись, похлопала девочку по плечу, надеясь хоть немного успокоить ее. Ей, конечно, не следовало давать волю чувствам в присутствии ребенка, поскольку сейчас она была для Дженнифер единственной опорой. Увидев отчаяние Лори, которая стала для нее не только учительницей, но и человеком, который заменил ей мать, девочка могла вообразить, будто уютному и безопасному миру, в котором она до сих пор жила, пришел конец.