Все остальные уже на занятиях. В стенах средней школы города Меридиан затишье, оно обволакивает классы и коридоры, как дым, как смог. Вдыхать его так же больно, как январский воздух: оно обжигает с каждым вдохом, леденеет в каждом легком. Лиз умирает в больнице Святого Варфоломея, расположенной в часе езды от школы, но здесь она уже умерла. Прошел слух, что состояние Лиз Эмерсон безнадежно.
Самое ужасное место – столовая, где перед звонками толкутся почти все ученики, переписывая домашнее задание и сплетничая. Идя мимо, я замечаю потрясение и слезы на лицах, и это так странно – тишина, всхлипы.
Ох, как не понравилось бы все это самой Лиз.
Она бы сразу поняла, что многие из них оплакивают не ее. Они плачут из жалости к самим себе, из страха перед смертью, из-за того, что утратили веру в собственную неуязвимость, ведь если Лиз Эмерсон смертна, значит, и они тоже.
Учителя в срочном порядке собрались на педсовет, где им спешно раздали отксерокопированные инструкции «Что говорить расстроенным ученикам». Директриса не сдерживает слез, сообщая педагогическому составу, что Лиз еще жива лишь потому, что она подключена к аппарату искусственного дыхания.
Но, думаю, несколько учителей, как минимум, обрадовались чуть-чуть, что Лиз Эмерсон больше не будет посещать их занятия. Преподаватель испанского – потому что Лиз каждый раз на каждом уроке только и делала, что внаглую писала SMS-сообщения, никогда не участвуя в учебном процессе. Преподаватель английского и литературы – потому что Лиз умышленно высказывала мнение, противоречащее суждениям учителя. Вне сомнения, куратор читального зала – ведь Лиз Эмерсон одним своим присутствием вдохновляла остальных учеников на всякие глупости.
В принципе Лиз не стремилась подрывать авторитет педагогов. Просто некогда ей нравилось быть Лиз Эмерсон, нравилось демонстрировать свое «я», а это означало, что она должна бросать вызов учителям и провоцировать их на то, чтобы они бросали вызов ей. И неважно, что со временем эта игра ей приелась – остановиться она уже не могла.
В числе тех учителей, которые плачут, миссис Гамильтон, преподаватель психологии (она льет слезы по любому поводу), миссис Хаас, преподаватель истории (она с ума сходит от беспокойства), и мистер Элизер, преподаватель физики в классе Лиз.
Он потирает подбородок, и никто не замечает слез в его глазах. Похоже, что Лиз теперь уже никогда не удастся снова блистать по физике.
Лиз Эмерсон настолько не разбиралась в физике, что даже разбиться на машине правильно не смогла.
Коридор верхнего этажа заполняют всхлипы Кенни – пожалуй, более громкие, чем того требуют приличия. Все смотрят на нее, и нечто презренное в Кенни наслаждается вниманием. И ей ничуточки не стыдно. Одна ее лучшая подруга умирает, вторая лучшая подруга даже не удосужилась позвонить, чтобы сообщить ей об этом.