— Ну, уж, мой… — и она неожиданно ткнула мне пальцем в бок.
— Ай, — теперь пришла моя очередь взвизгнуть. Боюсь щекотки, да.
— Давай, договаривай, раз начал, — она опять нацелила палец на мой бок и угрожающе им пошевелила.
— Так вот, — капитулировал я, — твой Спасский знаешь, что про Кереса сказал? "Его судьба несчастна так же, как судьба его страны".
— Керес, Керес… Хм, он из Таллина, — и она многозначительно поиграла бровями. Дошло.
— И в шестьдесят восьмом Спасский вел себя неправильно, — продолжил ябедничать я.
Она недоуменно посмотрела на меня:
— В шестьдесят восьмом? А что тогда было?
Я только крякнул и спустился с подоконника.
— Пошли, звонок скоро, — мы неторопливо побрели в сторону класса, и я перевел разговор на безопасную тему, — ты меня на день рождения приглашать вообще собираешься или мне придется напрашиваться?
Сработало, у нее даже уши немного зарозовелись.
— Конечно! Просто еще три недели. Я думала потом пригласить, — заоправдывалась она, заглядывая мне в глаза, — приглашаю!
— Потом… — проворчал я шутливо, — мне ж надо успеть подарок сделать.
— Сделать? — она сразу уловила главное.
— Ну да… Я тут кройку и шитье осваивать начал, — признался доверительным тоном, — завтра сантиметр принесу, хорошо? Уединимся на переменке, и я замерю твой гибкий стан.
— А если серьезно? — фыркнула она.
— Серьезно, — подтвердил я кивком.
Она испытующе посмотрела на меня, а потом звонко, на весь коридор, засмеялась. На нас стали оглядываться.
— О! Дюх, это так мило! Ты сошьешь мне передник?!
Теперь теплом залило мои щеки.
— Я сошью тебе штаны из березовой коры, — пообещал я зловеще, — если ты и впредь будешь так же громко разглашать интимные подробности нашей дружбы.
— Да ладно, ладно, — защебетала она, успокаивающе поглаживая меня по плечу, — просто это так неожиданно. В любом случае я буду с нетерпением ждать твоего подарка.
Я покосился на нее с подозрением.
— Правда-правда! В четвертом классе, — она со вздохом начала загибать пальцы, — Сеня подарил мне выжженный на фанерке рисунок "Ракета в космосе". В пятом – Пашка принес сплетенную из капельниц оплетку для авторучки, из трубочек в два цвета, йодом и зеленкой крашеных. Симпатичненькая такая. А в шестом Сеня опять отметился: приклеил к фанере "Портрет незнакомки" из "Огонька" и залакировал в три слоя. Красиво получилось, висит у меня над кроватью. Так что неси свой передник, не стесняйся.
— Хорошо, — покорно согласился я, — будет тебе и передник, будет и задник, все будет. Я таки перед тобой в долгах, как в шелках.
Разговор внезапно замер, словно корабль, со всего маха налетевший на риф.