Но пожалел. Даже куртку ей свою предложил, и она даже не отказалась, завернулась в нее и уснула сразу. Я тоже уснул почти мгновенно, однако очень быстро проснулся. Не знаю отчего, кольнуло меня что-то будто. В пятку.
Открыл глаза – тишина. Холодно. Звезды в небе мерцают, созвездия чужие, кривые, ничего интересного.
И вдруг бах!
Дерево дрогнуло. Так, будто боднул его кто-то. Я вылетел со своего места, успел схватиться за первую попавшуюся ветку, она сломалась, я успел схватиться за другую. Повис. Поглядел вниз. Темно. Звезды, конечно, светят, однако поверху, что там у корней происходит, не видно.
Посмотрел в сторону. Аврора застряла в ветвях и лишайниках и теперь шевелилась, как пойманная в сети рыба. Не проснулась еще толком.
Я прикинул – каких размеров должен был быть этот бодатель, чтобы дерево такой толщины покачнулось. Масштабы впечатляющие…
– Что тут такое? – промычала Аврора.
И тут же внизу боднули еще.
Дерево снова качнулось, но я удержался, проявил чудеса, можно сказать, акробатики.
– Мама! – совершенно позорно, не по-пиратски крикнула Аврора.
– Настоящие пираты высказываются в подобных случаях по-другому, – заметил я. – В том числе и про маму.
Крепкие, суровые шутки в самых критических ситуациях – визитная карточка каждого уважающего себя космического пирата, так еще Игги Джигс говорил. Вот взять меня. Я болтался на ветке. Под ногами двадцать метров воздуха, внизу непонятно что. Конечно, двадцать метров не так уж и страшно, я в свое время окончил курсы высотных прыжков, рекорд сорок четыре метра, правда, ногу тогда сломал. Так что пространство меня не очень пугало. И я шутил. Так крепко, просолено, мне начинало нравиться быть пиратом.
– Аут… – Аврора отыскала меня глазами. – Ты чего там делаешь?
– Да вот, воздухом дышу, – ответил я. – Удивительно свежий тут воздух…
– А у меня тут землетрясение…
Аврора еще что-то хотела сказать, но и вторая ветка тоже подломилась, и я стал падать вниз.
Я сразу сгруппировался, развернулся на правый бок и расслабился, чтобы упасть без последствий, соплей. Услышал, как Аврора заверещала наверху, – а еще флибустьерша! Учить ее и учить, ладно, потом проведу беседу… Шмяк!
Соплей не получилось. Я приземлился на какую-то гладкую поверхность, но не отскочил, а неприятно завяз, как доисторический комар в доисторической смоле. Попытался выбраться, стал выталкиваться, однако субстанция держала крепко. И темно еще. Совсем, ни звезд, ни зги, короче, сумерки богов. Вроде бы никакой липучки под деревом не было, может, сгусток смолы…
Поверхность подо мной шевельнулась.