Минут через двадцать деревья исчезли, мы вышли на реку. Я предложил спуститься в кубрик и погреться, Аврора не согласилась.
– Лучше сидеть тут, – сказала она.
– Почему?
– Потому что… А вдруг перевернемся?
Я не стал спорить, и мы остались наверху. Художники не появлялись, видимо, вдвоем управлять катером было легче. Холодно, но к холоду я уже начал в последнее время привыкать. Вот только…
Я опять уснул. То ли от усталости, то ли от холода. Я уснул, и Аврора тоже, видимо, уснула. Что делать – серотонин – главный наш враг, он всегда поворачивает выключатель в мозгу в самый неподходящий момент.
Проснулись мы вместе. Нас разбудили. Над нами стоял Деревянский-1, тряс за плечи.
– Он испортил двигатели! – кричал Деревянский-1. – Саботаж! Этот негодяй испортил двигатели!
Дождь прекратился, и выглянуло солнце. Рассвет. Как всегда прекрасный рассвет планеты Гоген.
Катер плыл по реке. Хотя реки больше и не было. Вода. Почти что от горизонта до горизонта, и только в самом далеке слева над водой возвышались кроны сосен.
Я очень надеялся, что стартовое поле не размыто. Оно, конечно, на горе, но кто его знает… Доплывем, а «Чайка» валяется на боку, и уже крокодилы гнезда вьют и живут там, высиживая свое многочисленное потомство.
– Зачем?! Зачем ты испортил двигатели? – истерично вопил Деревянский. – Зачем?!
Новый Деревянский не отвечал.
– Действительно, зачем? – спросила Аврора.
– Как же мы тогда плывем? – Я кивнул за борт.
– Это разлив! Нас несет в нужную сторону, но это пока! Вода начнет падать – и мы поплывем назад! Я не хочу назад! Он испортил двигатели!
– Да я не ломал, я починить хотел… – оправдывался новый Деревянский. – Там трансформатор начал плавиться, я пытался…
– Трансформатор! Да вы сходите поглядите! – горячился Деревянский-1. – Вы только поглядите, что он там устроил! Вы сразу все поймете!
Мы спустились вниз, в моторный отсек. Деревянский, наш Деревянский, был прав – двигатель разрушен. Даже не разрушен, разорван. На куски. Рядом валялся лом – согнутый почти пополам. Ох уж и силушка в этих художниках, с виду такие мотылечки, но лом при случае завяжут в узелок. В творческом экстазе, так сказать.
– Ого… – протянула Аврора. – Как, однако…
– Это называется поспали… Слушай, как так получилось?
– Как-как, уснули, и все… Такое бывает.
– Это уж точно. Помнишь, как на острове Перевоспитания? Сидели, терпели… Я перетерпел.
– Зато теперь не перетерпел.
Мы рассмеялись.
– Ну что, пиратствовать еще не надоело? – спросил я.
– Пиратствовать… – Аврора подышала в кулаки. – Да я даже и забыла как-то уже.