Дом на улице Овражной (Соколовский) - страница 74

— Мешки давайте, — приказал Цыпленочкин.

Он взял у нас свертки, поднял фонарь и ушел куда-то, оставив нас в темноте. Мы молча ждали. Слыша рядом громкое сопение Кольки Поскакалова, я в недоумении размышлял, почему Цыпленочкин, который — уж кому это знать лучше! — жил на Овражной, оказался вдруг здесь, в доме на пустыре. Но ответить себе на эту новую загадку не мог.

Не знаю, сколько прошло времени. Послышались шаги. Звякнуло и, грохоча, покатилось ведро. Наверно, Цыпленочкин о него споткнулся. Затем появился свет, и показался он сам, волоча туго набитый чем-то мешок.

— Один есть.

Это повторилось еще раз и еще. Три мешка, одинаковые, плотно наполненные, вынес Цыпленочкин из какого-то тайника.

— Ну, все, — отерев со лба пот и ставя фонарь на ящик, сказал он. — Грузитесь да выходите по одному.

Обратный путь был куда труднее. Мешки оказались тяжелыми. Но что за груз насовал в них Цыпленочкин, я не знал.

На Овражную мы вышли не тем переулком, которым пробирались к каналу, а задворками, мимо сараев и кладовушек, помойных ящиков и мусорных куч. Наверно, другого выхода не было, все-таки пришлось пройти немного по Овражной. Правда, перед тем как выйти на нее, Колька велел нам подождать, убежал вперед, а потом вернулся и сказал, что можно двигаться.

Я чувствовал, что тут делается какое-то недоброе дело, и очень обрадовался, когда мы, наконец, вошли во двор.

— Молодцы, — встретил нас старый продавец. — Недолго ходили. Никто вас не видал?

— Никто, — заверил Колька.

— Ну и хорошо. Хуже нет, чем любопытные глаза… — Петр Терентьевич приподнял один из мешков и закряхтел. — Тяжеленек. — Потом полез в карман и стал что-то совать в руки ребятам. — Это тебе, тебе и тебе тоже.

Я ощутил в ладони сложенную шуршащую бумажку и догадался, что это деньги.

— Не надо, спасибо, — как и в прошлый раз, в магазине, попробовал было отказаться я.

— За спасибо не наработаешься, — проворчал Колька и добавил сурово: — Бери, раз дают.

Я испугался и сунул бумажку в карман.

Должно быть, времени было еще не так много — не больше девяти. Я мог успеть в Дом пионеров. Но, когда мы очутились на улице, ребята сказали, что проводят меня до дома.

— Не нужно, что вы! — возразил я. — Мне еще в Дом пионеров поспеть надо.

— Ишь, пионер выискался! — насмешливо отозвался Колька и отрезал: — Домой пойдешь. Ясно?

Они проводили меня до самой двери. Даже поднялись со мной по лестнице. А когда я хотел уже позвонить, Поскакалов вдруг отдернул от звонка мою руку и шепотом пригрозил:

— Что было — никому ни слова! Понял? А то живым не будешь! Теперь звони. А мы тут, на лестнице, подождем.