– Это Пять книг Моисея.
Тора легла на Фимкину ладонь и лежала на ней, как человек на родной земле после разлуки.
– Тут история и то, что будет?…
– Что будет, брат, то уже было… Я тебе привез, знаешь что еще? А-а… никогда не догадаешься. Бульонные кубики.
Это были маленькие кубики в золотой обертке.
– Мы тут, Левочка, по вечерам обсуждаем каждую новость. Такие споры! Ну, ты ж знаешь евреев!
….И вот уже дощатый стол накрыт газетами, и пар еды, как пар земли, весело плыл сквозь решетку в окно.
Фимка надломил горбушку хлеба, обмакнул луковицу в соль.
– Чего мне очень хотелось, так – лук с хлебом.
– А что мы будем пить за Наташу? – спросил Андрейка.
Вдруг Фимка вскочил из-за стола.
– Здравствуйте. – В дверном проеме двое в черных робах.
– Это мои друзья, – представил Фимка вошедших.
Испуганные лица женщин и запах мяса – все это ошеломило вошедших. Их усадили за стол, а Вера с детьми сели на кровать. Все старались смотреть мимо еды.
– Они хотят, чтобы ты написал им буквы иврита. – сказал Фимка.
– Сначала алфавит, а потом немножко о новостях Дома, – пожилой еврей со шрамом на лбу подмигнул. – Вы уже поняли меня, что я имею ввиду?
– Понял, конечно.
– Ешьте, пожалуйста, – сказал Вера, – пока суп теплый.
– Нет-нет.
Они вскочили. Поднялись Лева и Фимка.
– Ну, тогда стол отодвинем от стены и все сядем, – решила Вера.
– Как вы считаете, – спросил тот со шрамом. – меня могут принять в кибуц, учитывая мое прошлое?
– А сколько вам еще сидеть?
– Восемь, мне будет шестьдесят два.
– Гриша думает, что в кибуц главное записаться, – засмеялся Фимка. – а там уже работай – не работай, все равно не выгонят.
– Первая буква ивритского алфавита «алеф», это видите, восточный кувшин. – Вот такие значки наполняют «алеф» звучанием. Ну, как бы кувшин наполняется водой… Тора же начинается со второй буквы «Бейт»…
Эти двое пришли к Фимке на час, и час был на исходе.
– Так ты приготовил, Фим, что вынести? – спросил молчун.
– Мама, Софа и ты, Наташка, выйдите, – заторопился Фимка. – И ты, Андрей, быстро!
Молчун скинул робу.
Целлофановые мешочки с чаем, бульонные кубики, сигареты – все – утонуло в сапогах.
– Лева, братик, ты мне дашь Тору?
– Конечно.
Тору завернули в целлофан и бинтом привязали к груди будущего кибуцника.
– Левочка, дай червонец… менту, чтобы шмон не делал….
Гости ушли, вернулись дети и Софа.
– Фимочка, – сказала Вера, – когда же ты с мамой поговоришь?
– И мы с Наташей для него не существуем. Хочешь стать как этот? – сказала Софа.
– Наташенька, давай я тебе сделаю змея. Ты завтра выйдешь на волю, и вы запустите его. Хорошо?!