. Такое возможно еще только в политике, где, кажется, возможно все. Неш уж Золушка стала Королевой, то и личную судьбу она должна устраивать в своем кругу — «королевском». Когда через два года Мэрилин выйдет замуж за Ди Маджо, Занука не встревожит то, что она сделается «никому не доступной». Ди Маджо — тоже «звезда», и этим все сказано. Пугающая подробность описанной истории — она почти никому не известна (из читающей публики, разумеется). И не потому, что это — тайна, а потому, что это — мелочь, не стоящая внимания, второстепенная деталь в бурной жизни Королевы экрана. Занука интересовала легенда, а не живые люди, и в этом смысле поразительна как его демагогия, так и то, с какой легкостью молодые люди приняли ее на веру. Имидж Идеальной Девушки, ждущей Идеального Мужа ради детей? Не говоря уж о том, что подобный имидж еще никому из «звезд» (и самой Мэрилин тоже) не мешал выходить замуж, главное в другом: как именно этот имидж воплощался в экранных ролях, которых с таким трудом добивалась Мэрилин от того же Занука? Кем была эта Идеальная Девушка? Свихнувшейся Нелл? Сексуально озабоченной Роуз, с помощью любовника пытавшейся отправить на тот свет собственного супруга? Или Лорелеей Ли (ее еще предстояло сыграть), считавшей, что «самый верный дружок девушки — бриллиант»?
Но страшнее всего — психология крепостной зависимости. Занук не захотел, чтобы брак продолжался. (Он, оказывается, имел право этого не хотеть.) И оба послушно отправились в Мехико расторгать брак. Не хочу даже вдумываться, почему именно в Мехико, а не в Тихуану, где брак заключался, но убежден, что биографу, хотя бы для проформы, следовало поинтересоваться, неужели ни Мэрилин, ни Слэтцер не попытались бороться, оспорить этот удивительный приказ развестись? Почему покорно побрели его выполнять? (Какой-то мотив в объяснении этой странной покорности можно найти в словах хорошо знавшей Мэрилин актрисы Терри Мур, бывшей жены все того же любвеобильного Говарда Хьюза: «Мэрилин хотела быть свободной, но в то же время страшилась одиночества. Мне кажется, с Ди Маджо у нее еще все было неопределенно, а Боба она любила. И попросту вбежала к нему, а затем так же просто и выбежала». Надо признать, что манера «вбегать и выбегать» в отношениях с разными людьми присуща Мэрилин вне всякого сомнения, но она никак не объясняет совершенно чудовищную сцену у Занука. Конечно, куда реальнее элементарный страх за карьеру, ради которой Мэрилин не жалела себя в буквальном смысле слова. И естественно, опасалась за нее. Умей Мэрилин просчитывать свою жизнь и следи она за положением дел в кинобизнесе, судьба ее, наверное, могла сложиться и по-другому. Во-первых, в 1952 году Мэрилин, как я говорил, получила такую известность, причем независимо от Занука, что никакой Занук ничего с ней поделать не мог. Даже если бы захотел. Во-вторых, к 1952 году он и хотеть этого уже не мог, ибо положение дел в кинопромышленности резко ухудшилось, и «звезды», подобные Мэрилин, были для крупных кинокорпораций чуть ли не единственной палочкой-выручалочкой. Но… чтобы понять это, Мэрилин не следовало быть Мэрилин!)