Положим, были у Мэрилин и «глубокие» роли: Нелл в «Беспокойте не стесняясь!», Роуз в «Ниагаре», Кэй в фильме «Река, с которой не возвращаются», но глубокими они становились не усилиями сценаристов, не благодаря особо разработанным характерам, а исключительно за счет личности, образа, имиджа Мэрилин. Так произошло и в «Автобусной остановке». Любопытно, что, в отличие от Краутера, стремившегося обязательно найти доказательства выдающейся актерской работы Мэрилин и продуктивности обучения у Страсберга, Цинссер догадывается, что таких доказательств нет, и старается, так сказать, задним числом оправдать непродуктивность занятий в «Экторз Стьюдио». Исполнение роли с «юмором и старанием» только «трогает», а это уже далеко не то же самое, что «создать подлинный характер». И если характера все-таки не получилось, то это по той причине, что такое дарование, как у Мэрилин, и преподаванием не улучшить. То есть даже если ничего не получилось, Страсберг все равно ни при чем. (В скобках замечу, что актер с выдающимся дарованием в принципе может обойтись и без обучения, чему масса примеров с давних времен и по сей день. Продуктивность же преподавания или метода обучения проверяется как раз на посредственностях. Не претендую на абсолют, но думаю, что Страсберг не столько обучал, сколько тренировал тех, кто в обучении не нуждался либо нуждался минимально. Научитьв истинном смысле слова он, мне кажется, не мог никого. Мэрилин тому пример.)
Еще один критик, Артур Найт (из «Сатердэй ревью»), попал в точку, сам того не подозревая: «Она столь глубоко погрузилась в роль… что и намека на прежнюю девушку с календаря в ней не разглядеть…» Мэрилин и на самом деле «погрузилась в роль» — в себя. Хотя Найт, разумеется, имел в виду другое — образ, созданный Уильямом Инджем. Мэрилин и впрямь попыталась здесь реализовать услышанное от Страсберга, увиденное на этюдах в «Экторз Стьюдио» и вырваться из плакатного, публичного представления о себе, выставив на всеобщее обозрение свою неудовлетворенность жизнью. Нелепый костюм, в котором она выступает в кафе и который, кажется, так и не снимает чуть ли не до конца фильма, всклоченные волосы, бледный, прозрачный, как бы отсутствующий грим — самый ее облик, внешний вид призван убедить зрителя, что перед ним не та «платиновая блондинка», которую якобы предпочитают джентльмены, а совсем другая женщина, у которой «лучшие дружки» вовсе не бриллианты, а сельские мужланы. Но и эта попытка оканчивается неудачей, ибо никакие рекомендации Страсберга не в состоянии заменить способности создавать образ. Вместо этого перед нами — опять пародия.