Некоторые люди стареют спокойно и мирно — и принимают старость не как несчастье. Милорд с Миледи боролись за «каждую пядь» оставшейся молодости, и Брижит — иногда необычно грустная для ребенка, но чаще смеющаяся, несущая в дом радость и свет — была их лучшим оружием в этой борьбе.
Другим их оружием, я должна признаться, была черная магия. Миледи занималась ею по-любительски, а Милорд, когда был в духе, помогал ей. Слухи об этом достигли деревни, и поэтому люди опасались даже приближаться к замку. Да и, по правде говоря, это было мрачное место: башня замка возвышалась над местностью, но была скрыта кронами высоких деревьев, которые, казалось, и в безветрии шептались и скрипели.
Нелл глядела на это, конечно, своими глазами: замок был ее родным домом; а все мы, и в особенности дети, любим свой дом, так как считаем его безопасным местом. И, даже если Нелл и видела иногда какие-то странности или чуяла тяжелый запах курений — так она попросту думала, что все так живут. Ничего иного пятилетний ребенок подумать не мог.
Обитатели деревни были снисходительны к Милорду и Миледи. Они были реалистами и не верили в магию, ни в черную, ни в белую. И только молодежь любила впадать в истерику и распространять слухи о привидениях. Деревенские люди знали, что старики в деле магии лишь чудаки-любители и вреда никому причинить не могут. Но знал ли кто-нибудь в деревне о ребенке? Оказалось, никто не заходил в замок, поэтому никто не знал. Прошло Рождество, и никто не знал, что это день рождения Нелл. В любом случае де Труа не праздновали дней рождения. И даже больше: они старались по мере сил игнорировать и само Рождество. Возможно, они чувствовали, что открыто праздновать этот день будет оскорблением, нанесенным их властелину — дьяволу.
Так что праздничный рождественский завтрак проходил у них как обычно. В девять утра они спустились к завтраку, строго по своему обычаю, тщательно оберегая свои узловатые руки в тех местах, где были сломаны перила лестницы, и свои хрупкие ноги — там, где были выщерблены ступени. Они вошли в высокую огромную кухню, где счастливо обитали сотни мышей под перекрытиями крыши и сотни огромных черных тараканов бегали по пыльному полу. Марта давно уже не прибиралась в кухне как следует, да и глаза отказали ей. Она мела и скребла пол, но не могла увидеть грязи.
Итак, они вошли и застали Марту за приготовлением кофе в высоком эмалированном кувшине, и Нелл возле очага, горевшего всю зиму — за приготовлением тостов, что их очень удивило. Дрова для очага были заготовлены осенью местным дровосеком, Жан-Пьером, контуженным на войне, однако еще крепким мужчиной. Все четверо ежедневно таскали из огромной кучи хвороста ветви и подкладывали их в согревающее замок пламя. (В лучшие свои времена замок вмещал семью из двадцати человек и сорок человек прислуги, и все были вполне заняты обслуживанием огромнейшего поместья с его крыльями, конюшнями, складами и развлечениями хозяев. Но это уже не наша история, мы вынуждены идти дальше, оставив старинный замок на произвол судьбы).