Энджи привезла Хелен в клинику «Де Вальдо» в тот же день. Хелен при этом так не повезло (Энджи на это и надеялась), что она попала в руки доктора Ранкорна, маленького, толстенького, пожилого человека с огромными линзами очков, через которые он внимательно рассматривал самые интимные места Хелен, а своими короткими толстыми пальцами слишком долго (или так, во всяком случае, показалось Хелен) прикасался к ее телу. Но что могла сделать бедная беззащитная девушка? Ей казалось, что, отдав себя в руки «Де Вальдо», она утеряла безвозвратно и достоинство, и честь, и все права: ей казалось, она не имела права оттолкнуть толстые пальцы доктора Ранкорна. Она не заслужила ничего лучшего, кроме этого липкого прикосновения. Разве она не решала участь ребенка Клиффорда, даже не поставив его в известность? Разве она не преступала закона? Как ни посмотреть, она была преступницей, и водянистые глаза доктора Ранкорна из-под толстых стекол подтверждали это.
— Значит, мы не хотим оставлять маленького вторженца внутри нас? — спросил доктор Ранкорн гнусавым, астматическим голосом. — В десять часов утра мы начнем возвращать вас к нормальному состоянию! Для такой красотки, как вы, недопустимо терять ни дня своей цветущей юности!
Маленький вторженец! Ну что ж, он был недалек от истины: именно так ощущала Хелен присутствие Нелл внутри себя. Но все же это слово заставило ее поежиться. Она ничего не сказала в ответ. Она понимала, что полностью зависит от воли доктора Ранкорна и его жадности. Вне зависимости от назначаемой им цены его клиника всегда была полна клиентами. Если он «делал» вас завтра, вам «везло», но везло и доктору Ранкорну. Впервые в жизни Хелен чувствовала острую необходимость, впервые действительно страдала — и поэтому держала язык за зубами.
— В следующий раз, когда вам вздумается повеселиться, малышка, не шалите так. Вы были очень неосторожной девочкой. Сегодня на ночь вы останетесь в клинике, так что мы за вами проследим.
Какая кошмарная то была ночь! Хелен никогда ее не забудет. Пушистый желтый ковер, бледно-зеленая ванная, телевизор и радио ничего не смогли изменить в общей отвратительной обстановке этого места. Ей пришлось позвонить Клиффорду и опять солгать.
Было шесть вечера: Клиффорд в Леонардос вел переговоры о покупке картины неизвестного мастера флорентийской школы с делегацией галереи Уффици. Клиффорд имел серьезные основания предполагать авторство Боттичелли. Он готов был переплатить, но не настолько, чтобы итальянцы заподозрили в картине большую ценность, чем полагали. Иногда итальянцы, избалованные культурным изобилием своей страны, упускают из-под носа нечто удивительное и экстраординарное.