В «Очерке о мифических существах, имеющих реальные прообразы» словом тгейче Рихтер Эзенхоф называл убитых детей, вернувшихся в мир живых в виде злобных мстительных призраков, и наделенных, вдобавок, значительной магической силой. «Мхгал» на языке той реальности, в которую сегодня так опрометчиво заглянул Клаус означало что-то вроде военного предводителя или вождя. В общем, крашенный бородач назвал меня предводителем детей-призраков, и это было забавно, потому что он почти попал в яблочко: для этой реальности путешественники из «моей» Земли и были кем-то вроде призраков, случайно или намеренно забредших в чужой для них мир.
Мы вошли в заветный подъезд и стали спускаться вниз, в подвал. Так или иначе, раумлогический талант раскрылся сегодня у всех — кроме нытика, с которым, не смотря на все различия, у нас все-таки было кое-что общее: он не хотел учиться, ожидая, что ему все разжуют и положат в рот, а я не хотел его учить. Мы присоединимся к остальной группе, а затем вернемся в привычный мир; я отправлю Бьянку вместе с этими детками в ШАД, а сам уединюсь где-нибудь и немного помедитирую вдали от общества, пока мое желание убивать не пропадет окончательно. Это желание было сродни сексуальному возбуждению, оставшемуся после незавершенного полового акта — хотя, если по дороге до дома мне кто-нибудь нахамит, я просто закончу на «своей» Земле то, что так и не сделал в соседней реальности.
Ни в подземке, ни по дороге домой никто так и не дал мне повода, и я зашел в свою квартиру раздраженным и неудовлетворенным. Постояв несколько секунд в прихожей, я понял, что сидеть взаперти нет никакого настроения. Тогда я забрал скрученный в рулон коврик, вышел из квартиры, поднялся по лестнице на последний этаж и по пожарной лестнице залез на крышу. Облака медленно и величественно плыли по небу. Дождя не было, но в воздухе пахло влагой. Сойдет. Выбрав подходящее место, я расстелил коврик и сел, по-турецки скрестив ноги. Кисти рук я положил на бедра, ладонями вверх, глаза закрыл.
Разум очищен от мыслей, я распространяюсь вовне и становлюсь больше…
Земля. Я ощущаю бетон, железо и пластик того дома, на крыше которого нахожусь. Все трещинки и щели, переплетение труб, грязь на облицовке. Мое внимание, расширяясь, скользит по стенам и перекрытиям. Дом становится частью меня, моими костями и кожей.
Воздух. Ритм моего дыхания совпадает с порывами ветра в тропосфере. Я ощущаю свободу и легкость, распространение моего духа вовне становится стремительным, взрывоподобным. Я ощущаю единство с бесконечным воздушным пространством над городом и за его пределами. Веселье и сила переполняют меня. Ветер крепчает. Я гоню облака в Эленгард.