…От всех этих бредовых фантазий меня оторвал, вырвав из полудремы, телефонный звонок. На табло отобразился номер моего наставника. Что ему нужно в такое время?..
— Доброй ночи, герр Рихтер.
— Дил, ты еще не спишь?..
— Уже нет. — Я улыбнулся.
— Извини, что разбудил. Ты ведь, кажется, всегда хотел побывать в Китае?
— Да, — я сделал короткую паузу. Вопрос меня насторожил. — А что такое?
— Ты летишь туда завтра. Утром за тобой заедут.
— Что случилось?
— Ничего, — усталый вздох. — Ничего нового. Просто тебе нужно… исчезнуть на какое-то время. Тогда, возможно, все утрясется… По крайней мере, я на это надеюсь.
— Что утрясется?! Я вас не понимаю.
— Я не могу объяснить всего прямо сейчас. Вернешься из Китая — поговорим. Не спорь, пожалуйста. Сделай то, что я прошу.
Я долго молчал, прежде чем ответить. Мне не нравились те условия, в которые меня пытался поставить герр Рихтер. И все же… и все же я понимал, что у него могли быть причины так поступать. Он умный человек и знает меня. Знает, как я реагирую на те или иные вещи. Связь, сформировавшаяся между нами за прошедшие годы, очень хрупка и ее легко разрушить. Достаточно лишь раз предать мое доверие. Рихтер — не Бьянка, в нем нет той странной силы, которая есть в ней и которая заставляет стихать бушующую во мне жажду разрушения; силы, которая согревает мою холодную душу, приближая ее, насколько это вообще возможно, к человеческому миру, с его любовью и состраданием. Герр Рихтер, скорее, сроден Марте, хотя многократно умнее ее и хитрее: он хорошо чувствует флажки и знает, где категорически нельзя за них заступать. Между нами существует своего рода договор, и если он будет нарушен, я просто перестану отличать этого человека от всех остальных людей.
— Хорошо, — вздохнув, сказал я. — Китай так Китай. Пойду собирать вещи.
Самолет совершил посадку в нанкинском аэропорту. Все мои вещи уместились в небольшой рюкзак; у моего спутника, Линь Хуна, вещей было и того меньше. Линь — Норрижский гражданин китайского происхождения, агент ВЕСБ, приставленный ко мне Рихтером в качестве спутника и переводчика. Хотя я и надеялся, что, оказавшись в Китае, вспомню свою прошлую жизнь в нем настолько хорошо, что вновь смогу говорить на том языке, которым когда-то отдавал приказания огромной армии, растянувшейся от горизонта до горизонта, все же нельзя было рассчитывать, что даже и в этом случае я окажусь понят людьми, живущими на этой земле в нынешнее время. Прошло несколько тысяч лет, язык неузнаваемо изменился также, как изменился с тех пор сам мир. Поэтому я не стал особенно рьяно возражать против общества Линя: я планировал насыщенную культурную программу, и помощь переводчика будет совсем не лишней.