– Что ж Вы, Татьяна, даже на отдыхе меня по имени-отчеству величаете? Чай, не на службе, дивидендов никаких здесь не ожидается! – резковато отреагировала я.
– А она не может по-другому, шибко уважает Ваш талант руководителя! Это я могу, пенек стоеросовый, и за зад даже Вас ухватить! – вступился за жену окосевший Юрий.
– Здесь, на отдыхе, как в бане – все равны, – попыталась понизить мой статус Надежда.
– Надо же?! Предупреждать надо, я как-то опасаюсь женщин-руководителей, – удивился Сергей.
– Чего же Вам опасаться? Среди присутствующих нет ни одного покусанного мной? Да, и мы с Вами не общаемся совсем, чтобы Вам побаиваться. К тому же не настолько высок мой уровень, чтобы организовать Ваше преследование в случае неугодности… – огрызнулась я.
– Тогда я приглашаю Вас на танец, уж не откажите…
– Отчего же, пойдемте…
Сергей подошел, взял меня за руку и повел танцевать на пирс, который уходил в море далеко от столиков. Дождь к тому времени прекратился, и навес уже был не нужен. Мы молча потанцевали, а когда танец закончился, он заговорил:
– Давай постоим здесь, поболтаем, мне не хочется сейчас возвращаться за стол…
– Но это неудобно: у нас компания.
– Да какая там компания! Все вы сами по себе. Пойдем лучше ко мне, – вдруг предложил Сергей.
– Не поняла!?
– А что здесь понимать? Ты привлекательна, я чертовски привлекателен…
– Вы это серьезно?!
– Абсолютно. Сегодня тринадцатое число, вы уезжаете девятнадцатого, я восемнадцатого – остается пять неполных дней. К чему тратить время зря?! У меня прекрасные апартаменты, – посмотрел Сергей на меня спокойно.
– Так, стоп! Вы делаете мне «непристойное предложение» и считаете, что…
Я не успела договорить, потому что Сергей наклонился и нежно поцеловал меня в губы… Поцелуй был ласковым и теплым в отличие от холодных и циничных слов, произнесенных им. Мое тело, давно не ощущавшее тепла мужских рук, замерло, правая рука непроизвольно поднялась и обняла его за шею… Когда мы перестали целоваться, Сергей снова спросил:
– Ну так что? Идем?
Вероятно, чача и впрямь была хороша, потому что я ответила:
– Идем, – и опустила голову.
Когда мы вернулись к столику и объявили о намерении прогуляться, у моих сотоварищей были такие скорбные физиономии, что сомнений быть не могло: по моей кристально чистой репутации объявлен всеобщий траур.
Мы с Сергеем немного побродили, а потом отправились за предметами моей личной гигиены в пансионат. Надежда открыла дверь с радостной улыбкой, видимо, подумав, что наше общение завершилось целомудренно и у нее снова появился шанс. Однако, увидев мои сборы, она презрительно поджала губы и объявила: