— Не обращай внимания на то, что о тебе говорят другие, — сказал Мортен. — Ты это хорошо придумал, что души борются за наше дело там, на небе. Здесь, на земле, мы проповедуем перед глухими и бессердечными.
— Нет, теперь уже будет по-новому. Дитте идет туда недаром! — Анкер просветленно взглянул на Мортена и запел своим красивым голосом отрывок из любимого псалма:
Прозвучит и в садах смерти
Зов господень «Эффафа!» —
И разверзнутся могилы
С криком радостным: «Хвала!»
Потом он спросил:
— А можно и мне сказать слово над могилой?
— Вряд ли найдется время для этого, — ответил Мортен. — Но ты спой над могилой свой любимый псалом. Всем полезно будет его послушать!
— Если бы успели напечатать листок! — Карл посмотрел на часы.
— Мы еще успеем, у нас впереди четыре часа. Тогда и сейчас же иду в типографию и все устрою.
Дитте слабо стукнула в стенку, и Карл поспешил к ней.
— Моя жена хочет поздороваться с тобой, Мортен, — позвал он.
Мортен вошел в комнату, сумасшедший Анкер за ним по пятам.
Дитте лежала на спине, ее подбородок резко выделялся, глаза и щеки глубоко запали, — смерть уже наложила на ее лицо свой отпечаток. Дитте слабым движением руки указала на стул рядом с изголовьем. Мортен сел. Тогда она повернула голову, чтобы разглядеть гостя. Дышала она отрывисто и тяжело.
— Ты — Мортен, — с трудом прошептала она. — Я о тебе слыхала. Мне-то некогда было почитать что-нибудь из написанного тобой. Но ты многим доставил радость. Говорят, ты так хорошо пишешь о нас. Ты и сам веришь в то, что о нас пишешь?
Мортен не сразу ответил.
— Да, когда я в хорошем настроении — верю.
— Приходится ведь жить в такой грязи и тесноте… бедность заставляет. Так можно ли сохранить душу чистой и доброй?
— Часто это бывает довольно трудно… Нищета — настоящее проклятие. Но все же я предпочитаю быть вместе с угнетенными, а не с угнетателями?
— Да, да, потому что угнетенные получают на небе очко за каждое доброе дело, — вмешался Анкер, — Дитте набрала их много. Потому ей пора и умереть.
— Я должна уйти туда, чтобы отыскать моего мальчика, — с трудом проговорила она. — Как ты думаешь, встречусь я с ним?
Мортен как будто растерялся и промолчал.
— Я мало о нем заботилась, но теперь…
Начался новый припадок. Пришлось Карлу просить всех уйти. Он приподнял Дитте. Такого ужасного припадка не было еще ни разу. Дитте вся посинела, и глаза готовы были выскочить из орбит. К счастью, пришел доктор Торп навестить больную. Он сделал ей вспрыскивание, и она затихла. Холодный пот выступил на лбу у Карла, когда припадок кончился.
— Мне надо пойти распорядиться, — сказал он шепотом доктору, — но я боюсь оставить ее одну со старухой. Не найдется ли у тебя время посидеть с ней часок?