«Спортивно-оздоровительный центр «Импульс», — прочитала я, — инструктор по фитнесу Дука Николай Владимирович».
Переместив взгляд на фотографию, я легко опознала на ней моего покойного жениха. На всякий случай я оглянулась. Сходство между типом на заднем сиденье и этим инструктором поразительное! Я бы даже сказала: одно лицо!
— Кто же ты на самом деле, а? — спросила я молодого человека, не надеясь на ответ.
— Да-а, — протянула Клавдия. — Занятный тип.
— Угу, — согласилась я. — И за него ты меня сватала, между прочим! Позволь спросить, дорогая, кто же на самом деле был моим избранником: Гена, Павел Леонидович или Николай со смешной фамилией Дука?
Сестра озадаченно потерла нос и заявила:
— Какая разница? Лишь бы человек хороший был.
— У хорошего человека только одно имя, — припечатала я, — и он им очень дорожит!
— Вот ведь, какая ты… категоричная! Может, этот парень очень добрый и нежный и морских свинок разводит? Ну, назвался человек Геной, подумаешь! Считай, что это его псевдоним, а на самом деле товарища зовут Коля. Между прочим, у всех великих людей были псевдонимы. Горький, например, или Сталин… Тот же Марк Твен…
— Да? А Павлик? Или это еще один псевдоним?
— Ты же сама говорила, что телефон мог кто-нибудь подарить. Ладно, хватит фигней страдать! Пошли родственников к трагедии готовить.
Я покачала головой, сильно сомневаясь в правильности этих действий. Но спорить с Клавкой не хотелось, и я принялась складывать документы обратно в сумочку трупа. Неожиданно что-то выскользнуло у меня из рук, легонько звякнув о «молнию» куртки.
— Ой, ключик! Смотри, Клав, какой хорошенький! — обрадовалась я находке.
— Такой маленький! Интересно, какую дверцу он открывает?
Вопрос был риторический и ответа не требовал. Чисто автоматически я сунула ключик в карман курточки и тут же забыла о нем. Мы с Клавдией с облегчением покинули салон шикарной иномарки. Согласитесь, путешествовать столь длительное время с покойником — занятие малоприятное. Тем более когда выясняется, что труп очень подозрительный и имеет несколько псевдонимов.
Квартира, где жил мой бывший жених, располагалась на седьмом этаже обычного девятиэтажного дома. Для того чтобы это выяснить, нам с Клюквиной пришлось топать пешком вверх по лестнице, несмотря на работавший лифт. Как и в большинстве московских подъездов, стены здесь были расписаны местными художниками. Приводить примеры надписей не стану, потому что меня, как филолога, глубоко возмущают грамматические ошибки и в тетрадях, и на стенах. На каждом этаже было по шесть квартир: три слева и три справа. Каждая из этих троек объединена общим тамбуром и, как правило, солидной металлической дверью. Такая дверь была и у нужного нам тамбура. Чтобы не оставлять времени на рассуждения и размышления, я отважно позвонила в девяносто вторую квартиру.