— Ничего, — подвел итог Александр Михайлович.
На Клюквину жалко было смотреть: она сникла, уголки губ подозрительно подергивались. Слоном, Клавка напоминала сейчас человека, которому только что сообщили об очередном дефолте. Я ласково погладила Клавдию по голове и попыталась успокоить:
— Ты не расстраивайся так, Клавочка. Мы же не знаем, что на кассете. Вот прослушаем ее, тогда и будем слезы лить. Может, там такое… такое…
— Какое? — угрюмо спросила Клавка.
Я растерялась:
— Не знаю… Государственная тайна какая-нибудь или даже военная!
— Афанасия права, — вступил в разговор Сашка. — Надо прослушать. Вы сейчас езжайте домой, а я, как только смогу, сразу к вам. И снимите, ради бога, все эти гирлянды, смотреть противно!
Клюквина, находящаяся в крайне подавленном состоянии, никак не среагировала на последнее Сашкино замечание. Считаю, что Сане повезло, потому что в противном случае от скандала его могло бы спасти только чудо. А чудес, как известно, не бывает.
Александр. Михайлович проводил нас до выхода из банка, хмуро пронаблюдал, как мы загрузились в «Бентли», и долго стоял на крылечке, провожая взглядом красивую машину.
Дома я первым делом бросилась к музыкальному центру. Устроившись на диване с чашкой кофе в руках, я нажала на кнопку пульта дистанционного управления и вся обратилась в слух…
«Капитан Дрейк стоял на палубе последнего из восьми кораблей ее величества королевы Англии. Семь остальных утонули из-за этого проклятого шторма, из-за болезни, павшей на все экипажи, из-за того, в конце концов, что господь отвернулся от них.
Много лет сэр Френсис сражался с испанцами; ему удалось перенести борьбу с Антильских островов к берегам самой Испании и нанести ей ряд сокрушительных ударов. Кажется, совсем недавно Дрейк совершил набег на Панамский перешеек, разгромил караван, шедший с драгоценными металлами из Перу, и на захваченных новеньких судах ему удалось вернуться в Англию. Вернуться победителем! И вот теперь он, больной и ослабевший, терпеливо ждет своей смерти.
«Чертов остров! — размышлял Дрейк. — Он явно не стоил таких усилий и стольких смертей моих людей. — Проклятый Эскудо-ле-Верагуа!»
Произошло самое страшное, что только могло случиться с «честными пиратами»: продовольствие закончилось, а экипажи всех восьми кораблей заболели дизентерией. В довершение бед три дня назад начался этот страшный шторм. Сэр Френсис приказал ловить тот ветер, который бог пошлет. Ветры погнали корабли к Номбре-де-Дьосу. Но шторм и болезнь убили всех его людей. На «Золотой лани» осталось всего два человека: сам Дрейк и его слуга Уантлок, слабевший с каждой минутой. Понимая, что конец близок, сэр Френсис, уже второй день не покидавший капитанскую каюту, с трудом оделся и попросил Уантлока привязать его к штурвалу. Слуга умер, завязывая последний узел.