Командир отряда мазнул по незнакомым лицам горящим взглядом, и скривил губы, но ничего не предпринял, и стражники, грохоча по булыжникам кованными сапогами, прошествовали мимо.
— Я не удивлюсь, если тут у них и волшебники водятся… — тихонько сказал Док, придерживая карманы — просто так, по привычке, воришек-карманников тут было чуть меньше, чем блох на Кетчупе.
— Какие волшебники? — удивилась Рысь. — Которые нюхают, или которые колятся?
— Которые умеют летать на драконах! Берегись!!! — Док скакнул к ближайшей стене покосившейся хибаре, остальные предпочли последовать его примеру.
И не зря. Над крышами, хлопая крыльями и раздражённо ревя, пролетели три бронированных зверюги, очень напоминающие раскормленных драконов из древних легенд. На шее каждого зверя сидел человек, одетый в тёмный балахон невнятного цвета, держащий в руке посох со светящимся набалдашником, которым он периодически стучал по башке своего средства передвижения…
Последний дракон завис в воздухе, и странно заворчал, тужась.
— О, нет… Кажется, он собирается гадить! — откуда Марк это понял, было неизвестно даже ему, но не предупредить своих спутников он не мог. — Быстро…
Сверху на мостовую полилось… то есть посыпалось… В общем, с громким «ляп!» плюхнулась огромная куча дурно пахнущего навоза, смешанного, судя по всему, с золой и кислотой. Брызги проедали дырки в деревянных стенах и шипели.
— Я не знаю, как насчёт огнеметания, — сказал Док, вдумчиво изучая расползающийся кусок драконьих фекалий, — но, определённо, если эскадрилья таких вот засранцев опорожнится над полком-другим пехоты, то… мне их жаль!
— Драконов, или пехоту? — заржал Шут, отирая обувь от шипящей пакости. — А если вояки напрягутся, накладут в катапульту, и пульнут в дракона, представляешь реакцию зверюшки?
— Дерьмовая тактика, — резюмировал Романов, пытаясь определить направление дальнейшего движения. — О, кажется, нам туда…
Впереди, за перекрёстком, возле перевёрнутой бочки, расплескавшей по брусчатке солёные овощи, напоминавшие гибрид синего огурца и двух сморщенных слив, выросших у основания плода, шумно ссорились в окружении плотной толпы трое таких же «волшебников», которые чуть ранее едва не подвергли экипаж «Александрийской Рулетки» бомбардировке.
Двое из них были одеты в потёртые синие балахоны, обильно украшенные потускневшей вышивкой, и разнообразными пятнами, свидетельствовавшими о привычке носителей одеяний много и вкусно пожрать, и обильно выпить, и были слегка выбриты, и до синевы пьяны. Они лопотали что-то невнятное, поминутно икая, и цепляясь друг за друга в тщетной попытке удержать равновесие.