Дверь налево привела в кабинет, который, как до этого верили оба гостя, существует только в воображении кинохудожников. Из–за стола длиной в половину квартала поднялся человек со словами приветствия, но его собеседник даже не шевельнулся. Он только коротко кивнул вошедшим, как будто они последний раз встречались утром в офицерской столовой, а не в Индии шесть месяцев назад.
Кейн уже поднял руку и только тогда вспомнил о своём изменившемся статусе. Штатские не должны приветствовать даже Железную Челюсть. Он сел в кресло, указанное полковником.Полковник Арчибальд Тарстон производит странное впечатление на других. Говорили — и все, кто служил под его командой, свято в это верили — что даже возвышенные существа с тремя и четырьмя
звёздами на плечах испытывают неловкость, сталкиваясь на боевой тропе с Железной Челюстью.
Впрочем, сейчас он был не на боевой тропе. Долгое знакомство с этим морщинистым лицом и наблюдения за отражающимися на нём чувствами и мыслями позволили Кейну установить, что полковник просто слегка заинтересован. А это значит — он сжал кулаки — это значит что Дик прав!
Человек за столом повернулся к Тарстону, словно ожидая, что полковник познакомит его с вошедшими. Тот так и поступил с обычной сухостью и краткостью:
— Мистер Сэйфилд, это Кейн и Марусаки. Те самые, о ком я вам говорил на прошлой неделе. Они в течение двадцати месяцев служили под моей командой — удовлетворительно.
«Удовлетворительно!» И это от самого полковника Железная Челюсть! Кейн был слегка ошеломлён. Теперь он с нетерпением ждал, когда Сэйфилд перейдёт к делу.
Но Сэйфилд, казалось, никак не мог решиться на это. На худом лице и на длинной узкой голове высокого мужчины отчётливо проступали кости под желтовато–бледной кожей, свидетельствующей о телесной или духовной болезни. Но когда он поднял тяжёлые веки и взглянул прямо на Кейна, молодой человек неловко заёрзал. Он видел такой блеск в глазах только что освобождённых пленников на Батане[1].
Сэйфилд будто много месяцев подряд прожил под пытками.
— Насколько хорошо вы знаете Ост–Индию? — спросил он наконец.
— Какие острова? — В свою очередь спросил Сэм. — Там их сотни, целые архипелаги. Мы служили на Борнео и Новой Гвинее.
Сэйфилд сунул ручку в ониксовую чернильницу.
— Не знаю, — мрачно сказал он. — Это хуже всего: не знаю!
Вмешался Тарстон, заговорив, чтобы скрыть срыв Сэйфилда:
— Марусаки — американец японского происхождения в третьем поколении. Он говорит по–японски, по–малайски и по–китайски. Служил под моей командой в отделе специальной службы в звании старшего сержанта. Один из тех, кто обеспечил успешное завершение операции «ЛИНКОЛЬН» — освобождение пленных с тайной базы японских подводных лодок на одном из островов архипелага Сулу.