Пуэрториканцы тоже не отставали и внесли свой вклад в оснащение «Лены». На ней появились радиоприемник, часы, фотоаппаратура, магнитофоны и даже гидрокостюм. От всех этих преподношений яхта оказалась перегруженной настолько, что на переходе из Каба-Рохо до Картахены зарывалась носом в волну, и капитан решил подготовить несколько блоков консервов для сбрасывания за борт в виде плавучего якоря. Но этот способ разгрузки судна не понадобился, так как ветер перестал усиливаться, и опасность миновала.
В общем, когда сейчас Гвоздев начинает вспоминать пуэрториканцев, принявших участие в судьбе его кругосветки, то получается не пять, не десять и не пятьдесят, а более ста двадцати человек! В обществе друзей он встретил Новый 1994 г. и воспрянул духом. Теперь у него была отремонтированная яхта, новые паруса, немного денег и полный набор продуктов. И даже когда через 12 часов после выхода из порта Каба-Рохо в начале февраля 1994 г. пришлось вернуться назад из-за очередной поломки руля, проблем с ремонтом и его оплатой не возникло. Никакой надобности идти в Нью-Йорк и бросать там яхту уже не было, и Евгений Александрович принял решение достичь порта Колон у входа в Панамский канал со стороны Атлантического океана, что и удалось ему к началу марта.
Проход через Панамский канал требует немалых затрат на услуги лоцмана и четырех матросов на каждом судне. Поэтому владельцы небольших яхт объединяют свои финансовые и людские возможности, чтобы хоть немного сэкономить. Вот так и объединились экипажи российской «Лены», английского «Солонга» и норвежского «Ахнатона», чтобы в два захода перегнать три яхты из Атлантики в Тихий океан. Операция прошла успешно! Но то ли на канале поздно спохватились, то ли изменились тарифы или «заело» тамошний компьютер, но Гвоздев и в Махачкале до сих пор получает напоминания, что он должен администрации канала еще 42 доллара.
Вернуть долг Евгений Александрович не отказывается, обещает сделать это непременно, как только в следующий раз будет там. И это не шутка и не «отмазка», так как Гвоздев в Карибском бассейне быстро ощутил, что при кажущемся либерализме и невнимании властей спорить с ними и тем более нарушать законы не стоит. Например, еще в Лас-Пальмасе по незнанию, увы, ни приход, ни отход в судовых документах «Лены» отмечены не были. А в Сан-Хуане, на другой стороне Атлантики, приход зарегистрировали только в таможне, а иммиграционные власти были обойдены вниманием русского моряка (опять же не по злому умыслу, а по недоразумению). И вот в Кабо-Рохо, уже перед уходом к Панамскому каналу, внимательный чиновник иммиграционной службы не нашел в судовых документах «Лены» знакомой печати. Это значило, что три месяца на Пуэрто-Рико прожиты моряком незаконно, а это карается штрафом в 3000 долларов США или тюрьмой. Выручил все тот же Луис Лосадо, объяснивший в «иммигрейшн», что «сеньор русо навиганте» не прохвост и не контрабандист, а почетный гость на 500-летии открытия Пуэрто-Рико, плохо знакомый с законами острова. В результате штраф был снижен до 62 долларов. Луис платить Евгению не дал, зато с радостью забрал квитанцию как сувенир.