Однажды подруга пригласила Джину на служение в некую живую церковь, расположенную в неблагополучном районе Далласа. Пастор Джерри Хауэлл раньше был музыкантом и играл рок-н-ролл, и он все еще был похож на рокера — длинные волосы и все такое. Сердце Джерри было полно любви к страждущим и сокрушенным людям, и он преподносил истину простым и понятным языком.
Мы с Джиной несколько раз побывали на служениях церкви и были песьма впечатлены искренностью Джерри и его жены Джин. Они, без сомнения, вполне могли бы служить в любой мегацеркви, но вместо этого избрали посвятить свою жизнь служению бедным и страдающим людям н неблагополучном районе города. Эта неденоминационная церковь была маленькой и уютной, посещали ее не более нескольких сот прихожан.
11ам нравилось приходить в эту церковь, а проповеди Джерри были исполнены надежды. Однако мы все же осознали, что еще не нашли своего «дома». Это было не то место, где мы должны были быть. Наша жажда по более глубоким взаимоотношениям с Богом стала еще сильнее.
За тот год, который мы с Джиной прожили вместе, никто из нас ни разу не упомянул о браке, и тот факт, что мы «жили во грехе», хотя и не говорили об этом, противоречил нашим понятиям о правильной жизни. Мы любили друг друга, однако чего-то не хватало: не было посвящения друг дру- iy — полного и безвозвратного. Каждый из нас в любой день мог утром встать, собрать вещи и уйти. Кроме того, когда мы начали посещать церковь и вместе читать Библию, мы все сильнее стали осознавать, что Божий план — это брак, а не сожительство. Мы также понимали, что, живя вместе вне брака, мы показываем ужасный пример сыну Джины Тиму, причем именно в то время в его жизни, когда ему как никогда нужны положительные примеры для подражания. Для двух глубоко принципиальных людей, которыми были мы с Джиной, противоречие между нашими убеждениями и нашей жизнью было очевидным. Удобство, которое давало нам сожительство, не стоило этой неудовлетворенности.
Однажды вечером, когда мы сидели на диване и смотрели телевизор, я неожиданно сказал:
— Джина, хочешь, мы поженимся?
— Зачем? — спросила она.
— Затем, что я люблю тебя и хочу прожить с тобой весь остаток моей жизни.
— Когда?
— У меня единственный перерыв в съемках будет в канун Дня благодарения, через шесть недель, — ответил я. — Ты сможешь за это короткое время организовать свадьбу?
— Я еще не сказала, что согласна.
Тогда я опустился на одно колено и сказал:
— Джина, прошу, будь моей женой!
Она рассмеялась и ответила:
— Буду!
— Отлично! Значит; у тебя на все есть шесть недель.