«Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся».
Евангелие от Матфея 5:6
Какая сила заставляет людей раз за разом, от века к веку возвращаться умственно и зрительно к гравюрам и холстам Дюрера, портретам ван Эйка, пейзажам Лоррена? Что притягивает нас к скульптурам Фидия или Скопаса, воодушевляет в надменных кариатидах Эрехтейона? Внимательный взгляд изучает, познает, сравнивает, делая для себя выводы, которые сначала кажутся истинными, но проходит время, и новые поиски становятся неизбежными. Каждый раз новые объяснения и причины, значения и выводы: непременно новые.
Как в густом червонном золоте солнца, отраженного сине-лазурными мягкими волнами, как в смиренных чертах мадонн, так и в сумрачном взоре крылатой женщины с циркулем в руке таятся тысячи тайн, загадок и надежд. Возвращение к истокам столь же естественно, как и дыхание, а поиски первопричины облагораживают не хуже чудесной музыки.
Регулярные исчезновения Флорентины не могли оставаться незамеченными. Ее не в чем было упрекнуть: занятия проходили исправно, в помощи она никогда не отказывала, а к семейному ужину приходила с завидной пунктуальностью. Но при любой свободной минутке она загадочным образом исчезала, будто испаряясь в знойном летнем воздухе. Миссис Деллинг с возрастающей тревогой наблюдала за дочерью, возникшая уверенная целеустремленность которой не могла обмануть ее. Она знала этот горящий пытливый взор, смятенность чувств, резкую сумбурность движений и видела перед собой в тонком абрисе девичьего лица серо-агатовые глаза мужа. Ее любящее сердце не хотело верить, что рок довлеет над ними сквозь поколения.
Был еще один человек, столь же неравнодушный к изменениям в характере и поведении Флорентины и искренне переживавший за нее. Учитель изящных искусств, танцев, этикета и когда-то музыки, мистер Бальдр, с тревогой наблюдал за бывшей ученицей. Он догадывался и о причинах, и о месте постоянного пребывания девушки. В прежние времена он также следовал по заманчивому пути познания, воодушевленный попытками его загадочного друга, мистера Деллинга, но вовремя осознал затягивающую в омут пагубность и скрытую опасность этого пути. Сделав шаг в сторону, он пошел более простой дорогой, оставив в душе отпечаток легкой недосказанности, но с годами привыкший и к ней.
При первых же тревожных признаках он тотчас отправился на поиски той комнаты, скрытой в тупике неподалеку от южной башни, где он когда-то проводил блаженные часы забытья. После долгих и изматывающих поисков, он покорно сдался, осознав, что, однажды свернув с избранного пути, невозможно вернуться.