Взяв свою куртку, Войтех тоже вышел на улицу. Не хватало только, чтобы Саша ночью одна шастала по деревне. Однако та нигде не «шастала». Сидела на скамейке у двери и спокойно курила.
– Не спится? – поинтересовался Войтех, без спроса садясь рядом.
– Угу, – кивнула Саша. – Когда за пару дней весь твой мир переворачивается с ног на голову, не так-то просто уснуть, – призналась она, не глядя на него. – Я всю жизнь была скептиком. А тут сначала целитель этот. Потом… провалы во времени. Не могу перестать об этом думать. Знаешь, – она все-таки повернулась к нему, – я же в Питере на всякие эти экскурсии по мистическим местам ездила просто ради смеха и никогда ничего не видела. А тут…
– Ты и тут пока ничего не видела, – заметил Войтех. – Не считая неизвестно откуда взявшихся и потом куда-то девшихся людей. Целителю ты не поверила, это я заметил… Для человека, интересующегося скрытыми способностями человеческого мозга, ты чрезмерно скептично настроена, как мне кажется.
– Не люблю того, чего не могу объяснить. Целитель меня ни в чем не убедил, я не видела, чтобы он кого-то излечил. Все, что он смог, – это упомянуть твой дар. Поскольку ты велел мне не лезть не в свое дело, я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть его слова. Старуху – или кого там еще? – видели ты и Лиля. Ты прав, – она улыбнулась, – я ничего такого не видела. И мне сложно верить в то, что я не наблюдала своими глазами. Но вы с Лилей кажетесь мне достаточно трезвомыслящими людьми, чтобы придумывать подобные вещи.
– По-моему, ты очень интересная женщина, – признался Войтех, потирая лоб. Ужасно хотелось спать. – Из тех, кто не верит, но хочет, чтобы что-то было правдой. Ты ведь хочешь, да? Увидеть это собственными глазами? Не прочитать чьи-то исследования, не выслушать чей-то опыт, ты все равно этому не поверишь. Ты хочешь увидеть сама, чтобы убедиться. Поэтому и поехала с нами, даже не зная, кто тебя зовет, куда и зачем.
– Ну как же, – Саша рассмеялась. – Ты прислал мне свою фотографию и сказал, что мы едем в Хакасию. Так что кто и куда – я знала.
Она затушила сигарету и бросила окурок в стоявшую возле лавки консервную банку, которую поставила здесь специально для этих целей. Правила, привитые родителями с детства, не позволяли бросать мусор на землю даже в забытой людьми деревне.
– Но ты прав, – она повернулась к Войтеху, – я хочу увидеть сама. Если в этом мире существует что-то аномальное, я хочу увидеть это своими глазами.
– Зачем? – поинтересовался Войтех, с любопытством глядя на нее.
В отличие от Саши, он никогда не хотел ничего такого. Не хотел что-то видеть, не хотел менять свои представления о мире. Оно выбрало его само. Разрушило его карьеру. А поскольку карьера была основной частью его жизни, ради которой он пожертвовал всем остальным, то фактически это разрушило всю его жизнь. Было странно говорить с человеком, который желал этого.