Посмотрев через левое плечо, Тарик фыркнул: гула стояла у них за спиной, в той же позе – унизанное золотыми браслетами запястье на бедре, темные волосы откинуты назад, золотая кайма платья расходится на груди от тяжелого дыхания. Быстро добралась красавица.
Брякая ножными браслетами, гула отмахнула с плеча непослушные пряди и пошла к Меамори, покачивая бедрами. Покачивая так, что колыхалось даже широкое платье-камис. Аураннец ждал ее, распахнув объятья.
– Господин Меамори женат на гуле? – тихо спросила Майеса.
– Навряд ли, моя госпожа, – покачал головой Тарик. – Господину Меамори просто нравится играть с огнем.
– Она опасна?
– Очень, – улыбнулся Тарик. – Но господин Меамори – еще опаснее.
Расцеловавшись с гулой – и с трудом отведя от шеи ее улыбчивое, скалящееся лицо – аураннец крепко надавил женщине на плечи и усадил на землю:
– Расскажи мне все, Варуна. Расскажи, что видела.
Окончившая танец Тамаки подошла и встала за спиной. Тонкие пальчики перебирали по древку копья.
Гула запрокинула голову, оскалила клыкастый рот и хрипло засмеялась. Потом ощерилась еще страшнее и все же заговорила – на хорошем, певучем ашшари:
– Старик поспешил со своей почтой! И поплатился за спешку…
– Объяснись, о Варуна, – мягко отозвался Меамори.
– Те карматы, которых он счел пленными, просто пришли поболтать с Махом Афридуном, – гула снова обнажила в улыбке длинные клыки. – Ну и передать ему братский привет от командира Красных.
– Что с Харсамой ибн Айяном? – резко спросил аураннец.
– Он мертв, – снова блеснули кинжальные клыки. – И ему повезло – остальных людей его войска, отказавшихся идти с карматами, распяли на столбах. Головой к солнцу в зените. Парсы Маха Афридуна принесли Богине богатую жертву…
– Она – приходила? – осторожно поинтересовался Меамори.
Гула вся сжалась:
– Тихо, тихо… что такое говоришь… нет, нет, Ее никто не видел…
– Что они посулили Маху?
– Хорасан, конечно! – расхохоталась гула. – Хорасан, свободный от ашшаритов и их глупой веры!
– Кто-нибудь из отряда Харсамы перешел к карматам?
– Из пятисот человек – где-то сотня. Остальные сейчас подыхают вдоль дороги на Джабийю.
– Где сейчас Красные? Где Асавира?
– Стоят лагерем у Джабийи, мой хороший…
– Я отдам тебе столько пленных, сколько ты попросишь.
– Благодарствую, мой чудесный принц…
Сверкнув напоследок зубищами, гула зазвенела монистами – и исчезла.
Меамори обернулся к Тарегу и нехорошо улыбнулся:
– Ты позволишь мне убить Маха Афридуна, Тарег-сама? Отдашь мне предателя?
Нерегиль медленно склонил голову в знак согласия.
Аураннец прошипел:
– Захотел обмануть меня, смертный дурак…