– Так кто? – свирепо поинтересовался аль-Мамун. – Тахир?
– Такое… возможно.
– Так ты не знаешь?! – вскипел Абдаллах. – А кто подослал убийц? Это ты знаешь?! Где была разведка? Где этот наглый аураннский котяра? Где Меамори?!
– Нет, – тихо и просто ответил Тарик, все так же, не мигая, глядя на него. – Я не знаю, где Меамори.
– Что?!
– Его взяли под стражу по приказу Тахира. Сразу после штурма Хаджара. Его и Иэмасу, который командовал в Движущейся гвардии эскадроном.
– И?..
– С тех пор Меамори и Иэмасу пропали, – отводя глаза и отворачиваясь, глухо выговорил Тарик. – И я не знаю, где они сейчас.
Что-то во внешне бесстрастном лице нерегиля подсказало аль-Мамуну воздержаться от дальнейших упреков. Кашлянув в кулак, он вдруг спросил:
– А… ты?..
Тарик снова покосился:
– Недавно. Два дня назад.
Абдаллах молча кивнул. Они друг друга поняли.
Помолчав и пошевелив ушами, нерегиль продолжил:
– Я сразу стал тебя разыскивать. Тахир хранил место твоего пребывания в тайне.
– Ты успел вовремя, – твердо сказал аль-Мамун.
Тарик вздрогнул – прямо как растерянная ловчая птица на рукаве.
– Я не шучу. Ты успел вовремя.
– Я…
– Я тебе признателен.
Нерегиль горько склонил голову:
– Я…
– Во всем, что случилось, нет твоей вины.
Тарик несколько раз сморгнул. И, странно скривившись, сказал:
– Это… я тебе признателен. За все, что ты сделал для меня… там.
Абдаллах расправил плечи, вздохнул полной грудью и вдруг улыбнулся бегающим курам. И ответил:
– Я знал, на что шел. И узнал, что хотел.
Тарик недоуменно поднял бровь.
– Ты от меня так просто не отвяжешься, нерегиль. И аш-Шарийа никуда не денется – во всяком случае, в ближайшие века. Так что не надейся, Страж Престола, на скорую погибель и конец света. У тебя впереди длинный путь и куча дел.
Нерегиль слабо улыбнулся и покачал головой.
– К тому же, – продолжил аль-Мамун, – я тебе обещал. Забыл?
– Что именно? – снова удивился Тарик.
– Что если что, я тебя достану с того света. Я поклялся девяносто девятью именами Всевышнего. Ну вот, ты сбежал. А я тебя – вернул. На водяное колесо не отправлю, не бойся.
Нерегиль ссутулился, прижал уши и с пугающей горечью проговорил:
– Я бы предпочел, чтобы ты отправил меня на водяное колесо.
Таким – испуганным? – он Тарика не видел.
Сердце словно бы сжала рука в кольчужной перчатке. Поддаваться страху нельзя.
– Что происходит? – жестко спросил аль-Мамун. – Я хочу знать правду.
– Я не знаю всей правды, – горько сказал нерегиль.
– Что случилось? – тихо переспросил Абдаллах, и страх принялся подниматься в нем, как вода. – Где Нум?
Тарик отчанно помотал головой.