Маттиас тоже заметил палача и теперь нерешительно встал посреди платформы, точно скала в море, неподвластная штормам и граду. Казалось, он уже не в состоянии был сдвинуться с места.
– Хватай его, Маттиас! – прорычал Виргилиус. – Он хочет расстроить все наши планы. Как ты не понимаешь? Подумай о своем голосе!
Куизль встал возле колокола, спокойно посмотрел Маттиасу в заплаканные глаза и примирительно поднял руки.
– Ты же и сам понимаешь, что так быть не должно, верно, Маттиас? – проворчал он. – Ты ничего мне не сделаешь. Я палач и много убийц повидал. Ты не такой – по крайней мере, не способен убить ребенка.
Он осторожно шагнул к Маттиасу. Тот по-прежнему не двигался с места.
– Если ты меня одолеешь, этот полоумный не станет церемониться с мальчонкой. Он просто сбросит его с башни. Ребенок нужен ему, только чтобы меня удержать. Да и ты значишь для него не больше.
– Это… это неправда, Маттиас! – вмешался Виргилиус. – Вспомни, как я выхаживал тебя, когда ты был совсем еще мальчиком. Ведь это я всему тебя научил! Письмо, эксперименты, механизмы… Это я научил тебя выражать мысли без помощи языка!
Часовщик прижал к себе орущего и вырывающегося Пауля.
– Ну вот, он заплакал, – продолжил он вкрадчивым голосом. – Он боится, и это неудивительно. Но ты тоже боялся, когда в первый раз пришел ко мне в мастерскую. Помнишь? Ты был маленьким немым пацаном, без родителей, загнанным и засмеянным. И только я дал тебе то, что возвысило тебя над этой безмозглой чернью. Знания! А если ты потерпишь еще немного, совсем чуть-чуть, то я и голос тебе верну! Аврора, ты и я, мы станем семьей. Мы возьмем этого мальчика и…
– Где второй мой внук, изверг? – прорычал Куизль и грозно двинулся на Виргилиуса.
Пауль тем временем заметил дедушку и пытался высвободиться из хватки горбатого монаха. Но тот держал его крепко, как в тисках.
– Говори, что ты с ним сделал, ублюдок горбатый! – снова проревел палач.
Маттиас взглянул на Виргилиуса, словно тоже ждал от него ответа.
– Он… он с отцом, – пробормотал часовщик. – С ним все хорошо…
Маттиас взревел, точно разъяренный медведь, и бешено затряс головой. Куизль буквально видел, как в груди у него боролись два человека. Виргилиус это тоже заметил. Искоса поглядывая на палача, он медленно двинулся к своему подручному. Куизль мог бы просто броситься вперед и выхватить Пауля, но он боялся, что с ребенком что-нибудь при этом случится. К тому же он не знал пока, как поведет себя Маттиас.
– Взгляни, – сказал Виргилиус Маттиасу, положил руку на его широкое плечо и заботливо подвел его к невысокому парапету, отделявшему их от пролома в стене. – Видишь Эрлинг, вон там, внизу? – спросил он и показал куда-то сквозь бурю. – А маленькое кладбище на краю деревни? Там и твои родители похоронены. Помнишь, как часто ты плакал в первый год, когда они умерли? Этот вшивый обдирала Грец, может, тебя и кормит, и работу дает, но ты такой смышленый, ты достоин большего! Ты станешь свидетелем того, как человек создает жизнь… Посмотри хорошенько на кладбище!