Наконец незнакомец откинул капюшон, и взору открылось добродушное лицо обритого наголо монаха с оттопыренными ушами, кривыми зубами и пухлым, с прожилками, носом. Наверное, это был самый безобразный человек, какого Симон встречал в своей жизни.
– Позвольте представиться, брат Йоханнес из монастыря Андекса, – проговорил тучный монах и оглядел троих заплутавших паломников. – Вам тут калган,[2] случайно, не попадался?
Симон слишком устал и не в состоянии был ответить, по лицу его струился пот вперемешку с каплями дождя. Он съехал вдоль дерева и уселся на землю, после чего вознес небесам благодарственную молитву.
Судя по всему, придется ему зажечь на Святой горе одной свечой больше.
* * *
Спустя полчаса паломники из Шонгау под руководством брата Йоханнеса поднимались по узкой тропинке к монастырю.
Все они перепачкались, у кого-то была изорвана одежда, другие потирали ссадины и ушибы. Но в целом никто, похоже, не пострадал, даже лошадь бургомистрова нашлась. Старый Земер ехал теперь во главе колонны сразу за толстым монахом и старался придать себе важный вид, что не слишком-то и получалось в измятой шляпе и забрызганном грязью плаще. Дождь между тем перешел в непрерывную изморось, и буря сместилась на восток, в сторону Вюрмзее. Лишь изредка доносились издалека раскаты грома.
– Нам следует поблагодарить вас, брат, – торжественно произнес Карл Земер. – Если бы не вы, некоторые из нас уж точно заблудились бы в лесу.
– Совершенно идиотская затея – в такую грозу сворачивать с дороги и подниматься к монастырю по старой тропе, – проворчал брат Йоханнес и перекинул увесистый мешок с торчащими из него железными прутьями на другое плечо. – Вам повезло, что мне вздумалось поискать целебных трав, иначе волки и молнии от вас ничего не оставили бы.
– Сумерки сгущались, вот я и решил, что неплохо будет… э… срезать немного, – пробормотал бургомистр. – Признаю, я…
– Черт с ним, ладно.
Брат Йоханнес развернулся к паломникам и взглянул на большую белую свечу, которая до сих пор покоилась в жилистых руках плотника Бальтазара Гемерле.
– Чертовски тяжелая у вас свеча, – сказал он с одобрением. – Долго вы ее несете?
– Мы держим путь из Шонгау, – вмешался Симон.
Они с Магдаленой шли рядом с монахом. Сюртук молодого лекаря пропитался грязью, красные петушиные перья на новой шляпе переломались, и на кожаных ботинках из Аугсбурга, вероятно, придется менять подошву.
– Мы уже два дня в дороге, – продолжал он устало. – Еще вчера недалеко от Вессобрунна мы слышали, как выла стая волков, но нападать на нас они побоялись.