Надо же, подсела к нему, но могла ведь сеть возле командира или рядом со Степаном. Только вежливо с акцентом спросила. Вы позволите присесть, товарищ старший сержант. Не помешаю? Как не позволишь. Тут у мужиков коленки подгибаются от тяжести парашютов и боевой экипировки, а она держится. Сильная. А на вид не скажешь: стройная как березка, белоснежная кожа и совсем еще юная, как школьница старших классов, вот только глаза строгие и печальные.
Чтобы не разбудить девушку Миша осторожно приподнял руку и посмотрел на часы с флуоресцентными стрелками. Было двадцать минут шестого утра по московскому времени. Если они летят на запад, то под ними польская ночь и впереди Варшава.
— Не спится, Дедушкин? — почти одновременно с ним как по команде открыл глаза и Киселев.
— Что вы сказали? — монотонно-мощный рев моторов глушил разговор.
— Не спится, говорю, — громче произнес офицер и, поднявшись со скамейки, ближе подошел к Михаилу. Для равновесия ухватился за свисающую кожаную ручку петлю.
— Тревожно как-то. Долго летим, товарищ капитан. Полагаю скоро линия фронта и Варшава, — поднялся и Михаил, разбудив тем самым радистку.
Киселев внимательно посмотрел на своего заместителя. — Какой ты догадливый у меня. Ты оказывается не только математик, но еще и ясновидящий.
— Это не догадка, товарищ капитан. Это решение математической задачи пятого класса.
— Ты мне еще про трубы задачу расскажи. Куда и сколько воды вливается и сколько вытекает, — усмехнулся Киселев. — Подымай всех, боевую задачу поставлю. Только к летчикам загляну.
Когда капитан Киселев вернулся в отсек, его встретили волнующие сосредоточенные взгляды разведчиков группы: старшего сержанта Михаила Дедушкина, его заместителя, позывной – «Медведь»; Инги Беренс, радистки, позывной – «Сирень»; сержанта Степана Зарубина, снайпера, охотника из Забайкалья, позывной – «Следопыт». Офицер строго посмотрел на своих помощников и на мгновение задержал свое внимание на каждом из них, как бы еще раз проверяя группу на преданность, ответственность и готовность к выполнению боевой задачи. В этот момент он душой почувствовал, что группа сильно сблизилась, имея общие цели и задачи в предстоящей операции, что ее успех сейчас зависит от каждого в отдельности и от всех в целом, как единого боевого организма. Он смотрел в молодые, тревожные глаза и видел, что все разведчики ради дела, ради победы готовы на самопожертвование и за ценой не постоят. В эту минуту он был благодарен им за их внутреннюю готовность к операции, что он не ошибся в подборе группы. Киселев глубоко вздохнул и громко произнес: