Он чувствовал ее недоумение, неопределенность, непонимание и продолжал целовать ее мягко, почти томно и медленно, не давая воли похоти.
С очередным дрожащим вздохом ее рот сладко прильнул к его устам. Ее руки скользнули по лацканам его пиджака вверх и соединились вместе у него на затылке. Ей было неведомо, каких сил стоило ему держать руки на месте. Не из уважения к ее девичьей добродетели, а из желания доказать ей возможность большего, нежели удовлетворение животных инстинктов. Своим поцелуем он хотел выразить настоящую любовь.
Он остановился первым, касаясь лбом ее лица, скользя руками по плечам.
– Джорджи, – прошептал он. – Выходи за меня замуж. Мы созданы друг для друга, Джорджи. Не возражай. Не лги себе.
Секунду она молчала, не зная, как подобрать слова.
– Но я… Маркус, что будет… – она жестом указала на дом.
– Я не хочу быть с Вайолет. Не хочу быть ни с кем из них. Это была необдуманная затея, глупая с самого начала.
Его руки сжимали ее плечи.
– Я всегда хотел только тебя. Думаю, ты догадывалась.
Она отстранилась от него, и он сразу же отпустил ее, не пытаясь остановить, просто ожидая ответа.
Джорджи прижала кончики пальцев к вискам, словно пытаясь придумать выход.
– Мне очень жаль. Я не могу ответить тебе сейчас. Не могу думать.
От разочарования у него перехватило дыхание. Бэкенхем ожидал восторженного, мгновенного согласия. Он хотел обладать ею сегодня же, владеть ее телом и душой, как своей собственной. Он почел бы за счастье быть ее рабом, лучшим любовником на земле, показать, как бесценна она для него.
Счастье. Разве он когда-либо надеялся быть счастливым?
Джорджи закусила губу. Кончиками пальцев коснулась мочки уха – так она делала, будучи крайне обеспокоенной.
Внезапно он произнес:
– Независимо от твоего ответа я не женюсь на Вайолет. Ни на ком из присутствующих дам.
Ни на ком вообще.
– Не позволяй чувствам к сестре влиять на твое решение.
– Нет, – прошептала она. – Не буду.
Судорожно сглотнув и коротко кивнув, она проскользнула между ним и балюстрадой и направилась к дому. В ее изящной походке появилась какая-то странная меланхолия.
Его голос, хриплый от волнения, вероятно, уже не долетел до ее ушей:
– Скажи да, Джорджи. Пожалуйста, скажи да.