В отличие от Бэкенхема, Джорджи никогда не сомневалась в собственной власти над противоположным полом. Она до сих пор каждую неделю получала признания в любви и бесконечной преданности от многочисленных поклонников, дом был завален цветами от обожателей.
Одного только нельзя было добиться с помощью ее красоты и очарования – настоящей любви и цели в жизни.
Джорджи потеряла все шансы на первое, устремив взор на человека, который никогда бы не ответил ей взаимностью. Второе ускользнуло от нее с безразличием отца, затем лорда Бэкенхема.
Давно выброшенная из головы мысль вновь замерцала в ее мозгу – Бэкенхема могло все еще привлекать ее наследство. Это бы объяснило поспешность его предложения. Мысль вызвала у нее отвращение. Еще пара оскорблений, и она задохнется от обиды.
Немного поколебавшись, она спросила:
– Маркус, ты ведь знаешь, что теперь я не унаследую Кловерли-Мэнор?
Слова слетели с ее губ быстро, на одном дыхании. Оставалось лишь дождаться его ответа.
– Да, конечно. Я просто пытался исполнить долг. Если кто-то узнает, что произошло между нами, твоя репутация…
– Между нами ничего не произошло, – отчеканила девушка. Жестокость его слов грубо растоптала ее самолюбие.
Бэкенхем натянул поводья, и экипаж внезапно остановился.
Развернувшись к ней всем телом, он яростно выпалил:
– Неужели ты думала, я тебя не узнаю? Где бы ты ни была, какое бы платье на тебе ни было надето? Даже в маске, закрывающей все лицо, и с напудренными волосами я сразу узнал тебя. Зачем ты туда приехала?
Она с трудом сглотнула.
– Не понимаю, о чем ты.
Он крепко сжал руки – лошади беспокойно перетаптывались на месте. Джорджи видела, что ему хочется схватить ее и встряхнуть. Именно этого ей сейчас так не хватало – почувствовать его сильные руки, пускай даже в гневе. Она тут же устыдилась своих мыслей.
После прошлой ночи ей казалось, что она навсегда отделалась от лорда Бэкенхема. Оставался только Пирс.
Бэкенхем узнал ее сразу. Почему же тогда он говорил с ней таким образом, целовал ее, позволял себе прикосновения, при воспоминании о которых сейчас ее щеки заливал густой румянец? Что им руководило – ярость, отвращение, желание преподать ей урок?
Что ж. По крайней мере, в эти несколько минут его влечение к ней было искренним.
Желание узнать, почему он остановился, жгло ее. Но тогда придется раскрыть свои карты. Интуитивно Джорджи понимала – чем сильнее она будет отрицать произошедшее, тем быстрее он смирится с ее отказом. Может быть, его совесть не будет чиста, но он оставит ее в покое.
Признай она правду, Бэкенхем потребует от нее ответ, который она не может ему дать. Джорджи не сомневалась, что, руководимый благородством, он заставил бы ее принять предложение. В вопросах чести Маркус был непреклонен.