– Леди, у вас все в порядке? – наконец спросил меня командор.
– Да, спасибо, – отозвалась я.
Нет, не все!
– Тогда, думаю, можно начинать.
– Да, – согласилась я и, взяв лицо привязанного чиви в руки, приступила.
Мать моя женщина! Кажется, я начинаю понимать, что имел в виду доктор. Мерзко до отвращения.
Я легко вошла в подсознание, но потом меня начали переполнять все тайные желания и пороки этого гуманоида. Все то, в чем он боялся признаться даже себе.
Просмотрев все минут за двадцать, я наткнулась на сексуальные пристрастия, прервав сеанс, быстро извинилась и убежала в ванную, где мне стало плохо.
Когда минут через десять я вышла из ванной, то старалась даже не смотреть на допрашиваемого субъекта. Ко мне подошел ляг и предложил стакан воды. Я, испытав прилив признательности, улыбнулась ему и поблагодарила.
И, конечно, тотчас услышала голос Александра Уотерстоуна. Как же без него, родимого?!
– Извините, мы вам не мешаем? А то можем оставить наедине, леди даже переодеваться не надо. А дела, конечно, потом.
Ему что, в прошлый раз мало было? Не чувствуй я себя настолько плохо, то объяснила бы разницу между вежливостью, которая ему незнакома в связи с душевной убогостью, и заигрыванием. Но сейчас в душе поднялись только тоска и боль. Невыносимая, с такой сложно бороться. Впрочем, я буду не я, если покажу свою слабость!
Нацепив самую беспристрастную маску, на которую только оказалась способна, я повернулась к командору. Судя по его виду, он был зол. Очень.
– Прошу простить меня, командор. Я предпочла бы сейчас уйти. Кристалл предоставлю вам завтра утром.
– Конечно. Вас проводить? – тихо спросил Уотерстоун.
– Нет, благодарю вас.
Пошатываясь, я побрела домой. Побыстрее бы дойти! Побыстрее…
Добравшись до квартиры, я первым делом записала кристалл, так как данные лучше излагать сразу, пока свежо восприятие.
Потом, дойдя до ванной, я забилась там в угол и, сжавшись в комочек, заплакала от невыносимой душевной боли, которая раздирала меня на части. Дар – это не только радость и привилегии, но еще и проклятие.
* * *
Александр Уотерстоун
После того как землянка ушла, я почувствовал себя полным гадом. И почему, когда она рядом, мой разум оставляет меня? Как теперь вести себя с ней?
– Жорж, оставь нас, – процедил Фредерик.
Ляга как ветром сдуло.
– Брат, мне стоит говорить, что ты вел себя недостойно?
Когда Фредерик начинал изъясняться таким тоном, ничего хорошего не жди.
– Нет.
– Знаешь, изначально я не собирался говорить с тобой на эту тему. Все-таки ты взрослый четырехсотдевяностосемилетний драг, умный и серьезный мужчина… Но, по-видимому, ошибся. О каком уме можно говорить, если ты не можешь справиться с ревностью по отношению к женщине?!