— Тетя Флоренс завтра уезжает.
Он смотрел на море и после ее слов повернулся, нахмурился и переспросил.
— Уезжает?
Пенни кивнула.
— Сразу после похорон. Ты не знал?
Он покачал головой.
— Откуда? Она мне никогда ничего не рассказывает. Надолго она уезжает?
Пенни так спокойно, как только могла, сказала:
— Она не вернется.
Трудно было не поддаться чудесному чувству легкости, охватившему ее при этих словах. Должно быть, чувствовать нечто подобное неправильно, ведь этот человек тебя вырастил, и ты всегда называла ее «тетя Флоренс»... Но мысль об имении «Бухта» без ее тягостного неодобрительного присутствия была для Пенни слишком радостной. Она почти пропела эти слова.
Феликс воскликнул:
— Что?!
Она снова кивнула.
— Сначала Лондон — какое-то место, о котором ей рассказывала мисс Сильвер. А потом, надо думать, пансионат в Брайтоне. И, мне кажется, она намерена сменить имя, потому что все письма теперь надо будет посылать в ее банк. Как бы то ни было, она более-менее ясно дала понять, что не хочет, чтобы мы ей писали.
Феликс дерзко рассмеялся.
— Жизнь с чистого листа! Что ж, нам есть за что быть благодарными. Боже мой! Как я не любил эту женщину!
Она на мгновение коснулась его руки.
— Теперь в этом больше нет необходимости. Я пыталась полюбить ее, но так и не смогла. Забудь и ты о ней. Забудь обо всем — о ненависти и унынии, неприятностях, которые они принесли, о страхе и напряжении.
Феликс смотрел на нее задумчивым взглядом. Спустя какое-то время он сказал:
— Что мы будем делать?
Пенни ответила:
— Я не знаю.
Она посмотрела на него сияющими ясными глазами. В них светилось доверие, взволновавшее его. Он нахмурился, посерьезнел.
— Я могу кое-что заработать своей музыкой. У меня есть песенный цикл для Каррингтона, еще не законченный, но я мог бы дописать. Пару песен он слышал, и они ему понравились — он посчитал, что песни подходят для его голоса. Мы поссорились из-за того, что я не стал дописывать цикл, но, смею надеяться, что смогу с ним переговорить, возобновив работу. Ему они нужны для тура по Америке. Песнями вполне можно заработать на хлеб, если, конечно, напишешь хит, и мне нравится этим заниматься. У меня снова множество идей.
— Да...
— Отец оставил мне содержание — две сотни фунтов в год. Остальное забрала эта женщина, и, похоже, жить она будет вечно, так что рассчитывать, что что-то останется, не имеет смысла.
— У тебя все будет в порядке, учитывая, что ты можешь...
— Да. Но я думал о тебе.
— Обо мне?
Он резко кивнул.
— Здесь все принадлежит Мэриан.
Пенни мягко сказала:
— Она позволит нам остаться, если ты не станешь яростно сопротивляться...