– Нет.
Салман ибн Самир медленно сел на корточки. И посмотрел Тарегу в глаза:
– Я каиду гвардейскому слово дал, честное благородное. Что наши удальцы с кальб в набег не кучно, а как бы заодно ходили. Что это ихние сумеречники своими языками так зазывно все растрепали, что устоять нашим горячим головам не случилось перед ихними сладкими песнями. За что и поплатился я девятью верблюдами. Все еще не понял?
– Это я убил тех айяров, кто бы они ни были! Это я уговарил вас идти на Хайбар! – прошипел Тарег. – Ты все наврал! Как ты дал честное слово?!
– А что такого? – возмутился Салман ибн Самир. – Мое честное слово: я дал, я и взял обратно!
– Ах ты подлый говнюк. Только попробуй развязать меня – убью на месте, – искренне признался Тарег.
– А я тебя развязывать не собираюсь, – ухмыльнулся шейх мутайр. – У меня на тебя уже покупатель есть. Из Басры.
– Я твоего покупателя… – тихо начал Тарег.
И не успел закончить. Оба – и он, и шейх – быстро обернулись к выходу из палатки.
За пологом стало совершенно тихо. Становище замерло.
Над шатрами плыл один-единственный, громкий, отчетливый звук – собачий вой. Псины выли в три глотки – заливисто. Жутко. Утробно.
Ну, здравствуй, Манат. Нужно признать – защитник из князя Тарега Полдореа вышел никудышный. Аз-Захири по-прежнему в рабстве у кальб, Амаргин с остальными – схвачены, и во всем виноват – кто? Правильно. Ты, Тарег.
Под пологи засунулась патлатая голова старейшины. И сказала:
– О Абу Фарис! Слышишь ли ты сей страшный вой? Это псы Хозяйки Медины! Они сидят прямо перед твоим шатром! Заклинаю тебя разводом моих жен и продажей всего имущества на благотворительность, о шейх! Если рассудок и жизнь дороги тебе, прошу: возьми ты этого проклятого сумеречника и выгони взашей из стана!
Словно услышав это, псы Манат зашлись в какой-то совершенно невыносимой руладе.
Смерив Тарега взглядом, шейх мутайр плюнул себе под ноги:
– Тьфу на тебя, воистину ты источник бедствий и неурядиц! Чтоб ты сдох и не смог приносить их кому-либо еще! Дайте ему мех с водой, лепешку и платок с дюжиной фиников – чтобы никто, кто найдет его труп в пустыне, не смог сказать, что мутайр отпустили путника из своих владений, не одарив на прощание едой. Все, сволочь. Иди куда хочешь.
* * *
С теми, кто вез его прочь от становища, у Тарега получилось договориться: его выведут на дорогу. Или караванную тропу. Идущую в сторону Медины. А Тарег их не убьет, когда его развяжут. Оставить сумеречника в пустыне связанным бедуины искренне ссали: псы посверкивали глазами из-за ближайших увалов и время от времени подвывали.