– Нету… Ни «Танцовщицы», – у одного из новых альминаров и вправду был игривый такой балкон-юбочка, – ни «Вафельки»…
Смигнув еще раз, Тарег понял, что не складывалось для зрения: крышу единственного уцелевшего альминара, «Младшенького» (а на самом-то деле самого старого из построенных), обвивало длинное хвостатое тело. На шпиле башни висел аждахак. Крошечный – на таком-то расстоянии – и черный среди яркого рыжего пламени.
– «Младшенькому», похоже, тоже недолго осталось, – пробормотал он.
Ну что ж, ты дошутился, Полдореа. Правоверный аждахак, говоришь…
Хорошо, что ашшариты не видели когтистую драконскую тварь: демон весь уходил в пламя и ненависть, не имея сил проявиться для обычного зрения.
– Говоришь, к нам жалуют, – Селим, наконец, отвернулся от завораживающего зрелища гибнущей масджид и посмотрел на присосавшегося к меху Каойльна.
Тот лишь прикрыл глаза и покивал, не отрывая губ от костяного навершия – все не мог остановиться и жадно глотал воду.
– С ними два дэва! – радостно сообщил он, со вздохом отдавая мех и отирая губы рукавом.
– Три, – спокойно поправил его Амаргин.
И показал в черное устье улицы слева. Оттуда донеслось неспешное хлюпанье грязи.
Кряжистые сутулые фигуры медленно выбрели на площадь и встали, опустив к коленям когтистые руки. Круглые глазки ртутно блестели, чуть шевелились слипшиеся в сосульки длинные космы на голове. Голая серая кожа тускло светилась в темноте.
Люди видели троих здоровенных амбалов с красными светящимися глазищами, в красной одежде и в красных же чалмах. Вот только зажатые в ручищах дубины и в хен, и в мире живых гляделись одинаково – неприятно. Большие тащили эти дэвы дубины. Такими удобно и дверь проломить, и голову, никакой шлем не поможет.
– Местные, с Асира небось спустились, – пробурчал один из гвардейцев, Масуд.
Он был, наособицу, не степняк, а из здешних бедуинов-таглиб.
– Оголодали по засухе, теперь в долины прут, да проклянет их Всевышний…
– Похоже, к этим карматам примкнула вся здешняя мразь, шелупонь и срань леворукая, – прошипел Амаргин.
И повернулся к Каойльну:
– А… ее… видел?
– Нет, – мотнул рыжими лохмами сумеречник. – Не видел.
– Пришла бы она, – тихо сказал Тарег, – не было бы шелупони. Это как с крупным хищником: когда выходит тигр, шакалы разбегаются.
За спинами дэвов замелькали фигурки помельче и поюрче – люди. Много людей.
– Хозяйку видел? – поинтересовался следом нерегиль.
Каойльн снова отрицательно помотал головой.
– Псин ее?
– Не, не видел.
– Н-ну-ну… – зло пробормотал Тарег.
Проснись, Полдореа. Время умирать.
А вы, наилучшая госпожа, как обойдетесь без вашего города?..