Аль-Амин лишь презрительно хмыкнул, подставляя стоявшему за спиной кравчему большую чашку.
Вино ударило в полукруглое дно пиалы тугой струей и вишнево вспенилось. Шамс ибн Микал приставил к халифу собственного виночерпия, и аль-Амин, поглядывая на разрумянившегося мальчика, чувствовал – его гнев тает, как шербет под лучами солнца. Воистину, наместник Фейсалы заслуживал прощения, и даже награды – ибо щедрость похвальна между людьми и угодна Всевышнему.
Юный невольник поймал взгляд Мухаммада и зарделся еще больше. Мальчика звали Экбал – что на фарси значило «счастье». Аль-Амин не сомневался, что его счастье близко, а имя пахнущего розовым маслом красавца обещает ему роскошную ночь.
– Воистину, этой ночью эмиру верующих не понадобится жаровня, – расплываясь в сахарнейшей из улыбок, закивал наместник со своей подушки.
Аль-Амин кивнул Шамсу – и милостиво улыбнулся.
Тот просиял.
И умело скрыл вздох облегчения – парсидский шельмец чувствовал, что халиф все еще не в духе. И правильно чувствовал! Я тебе покажу, кто здесь настоящий хозяин, лизоблюд ты парсидский.
Отхлебнув из чаши, аль-Амин снова повернулся к своему надиму:
– Ты говоришь туманными намеками, о Шамс. Объясни же мне, чем так опасен нерегиль именно в Фейсале?
Ибн Дурайд замялся – и стрельнул хитрыми глазенками в сторону Шамса, развалившегося на ковре среди подушек. Их разделяло не менее пяти шагов, но аль-Амин понял намек и склонил голову поближе.
– Здешние жители боготворят Тарика, – заговорщически придвигаясь к уху халифа, забормотал знаток ашшари.
– Хм, – протянул аль-Амин.
Похоже, грамматист собирался поведать ему черствые новости.
Ибн Дурайд был уже в изрядном подпитии – впрочем, Мухаммад тоже. Но все равно старика следовало послушать – мало ли, может, выяснится еще что-нибудь.
– Так что ж ты мне плел, что хорасанцы его ненавидят? – громко ответил он на дурацкий шепот надима.
– Хорасанец хорасанцу рознь, – важно поднял палец ибн Дурайд. – Нерегиль сжег и разорил Нису и Харат, но Фейсалу он спас от джунгарского набега!
– Тьфу ты пропасть, – начал сердиться аль-Амин. – Ты путаешь меня, о Шамс! Кто как не джунгары шли в его войске?
– Это потом! – отмахнулся рукавом старый грамматист. – А сначала он защитил Хорасан от их набега – а главное сражение случилось как раз у стен Фейсалы!
– Тьфу на вас и вашу путаную историю, – зевнул аль-Амин. – Ну так и что с того?
– Ну как же, о мой халиф, – всплеснул руками ибн Дурайд. – Они теперь называют его спасителем города, – и, понизив голос, добавил: – И беспрекословно исполняют все его приказы.