– Что вам нужно? – нарушила тишину Изабель.
– Вот как мы заговорили, смертная сучка?! А что нужно тебе ?! Какое право ты имеешь прикасаться к моему… – На секунду в ее глазах мелькнула нерешительность – наверное, с языка уже готово было сорваться слово «создатель», но она совладала с собой. – К моему мужчине?! Ты действительно думала, что я буду просто сидеть и ждать?! Вот уж нет! Не для того я получила темную жизнь, чтобы меня бросали ради человека !
– Виргиния, прекрати. – Я сделал пару шагов к ней и закрыл Изабель спиной. – Ты должна уйти.
– От красоты твоей девки уже через десять лет не останется и следа. Она превратится в старуху! А ты останешься молодым, и будешь смотреть на то, как она умирает. Ну, а если ты решишь обратить ее… – Виргиния посмотрела на Изабель и холодно улыбнулась ей. – Тебе же хуже. Если она останется смертной, то проживет свои жалкие несколько десятков лет и умрет с мыслями о счастье. А если получит темную жизнь, то когда-нибудь разделит мою судьбу.
Изабель обошла мен и, приблизившись к Виргинии почти вплотную, посмотрела ей в глаза.
– Не говорите так, – сказала она ей. – Вы бессмертны, и когда-нибудь встретите того, кто захочет разделить с вами и радость, и горе. Вы полюбите его всей душой, и он всегда будет рядом, что бы ни произошло. Не лишайте других права на счастье только потому, что кто-то причинил вам боль.
Виргиния рассмеялась ей в лицо.
– Дура! – крикнула она. – Прошло несколько лет с тех пор, как ты научилась говорить и ходить, а ты уже говоришь мне о боли?! Когда ты говоришь, что любишь, а в ответ тишина или упрек – вот что такое боль! Когда существо, которое создало тебя, которое вело за руку, помогало, охраняло от всех опасностей, бросает тебя на милость судьбы – вот что такое боль! Бросает не ради тебе подобного, а ради еды, ради смертного куска мяса , который оно якобы любит! Ты верила ему, полагалась на него, и чем же он отплатил?! Предательством!
– Виргиния… – снова начал я.
– Хорошо. Я уйду. Но еще пара слов, если не возражаешь, мой князь.
Она достала из складок плаща ножны и извлекла из них тонкий кинжал. Под луной оружие залилось холодным голубым светом. Мне редко доводилось видеть вещи из храмового серебра, но любой знал, что так в ночное время суток ведет себя только этот металл.
– Ты решила убить меня? Давай . – Я развел руки в стороны, подходя к ней. – Если ты готова заплатить такую цену за придуманную любовь, я не буду тебя удерживать. Хочу посмотреть, как ты поднимешь руку на того, кто подарил тебе бессмертие.
– Можешь забирать свое бессмертие назад! – По щекам Виргинии текли слезы, а кинжал она сжимала так крепко, что побелели костяшки пальцев. – Ненавижу тебя!