В сенях хихикнули. А зря. Недрогнувшей рукой Андрей сорвал пробку и опрокинул сосуд над мусорным ведром. Оттуда всплыл неповторимый дух.
Дух распространился в сени, принялся щекотать ноздри онемевшим аборигенам. Кто-то из них не выдержал и шумно сглотнул.
Пришло время приступать к главному, пока враг в изумлении. Зверского начальника он уже разыграл. Ни добавить, ни убавить, а повторяться нельзя. Могут раскусить.
— Теперь так, — зловеще сказал Андрей. — Я хочу знать, кто пригласил этих молодых людей после отбоя?
Не оборачиваясь, ткнул пальцем за спину.
— Мы… мы не приглашали.
— То есть как — не приглашали?
Андрей повернулся, изобразив на лице глубочайшее недоверие.
— Молодые люди! Вы что же, пришли в женское общежитие без приглашения?
— Слушай, а ты кто такой? — спросили из сеней.
Намечалось сопротивление. Его полагалось нейтрализовать и одновременно перенести давление на новый объект. Естественно, поменяв при этом тактику.
Сразу после зверского начальника хорошо идет менторский тон ответственного товарища. Полезно использовать суконную лексику газеты «Правда». И чем меньше она подходит к ситуации, тем лучше. Идиотов всегда побаиваются, поскольку идиоты не боятся последствий.
— Разрешите представиться, товарищи. Я — ассистент кафедры биохимии, командир студенческого сельхозотряда на данном участке борьбы за урожай. Прибыли в порядке шефской помощи. Для укрепления кадров. Между прочим, в связи с наступлением осени. Ясно выражаюсь?
Один из пришельцев кивнул.
— По всем фронтам, товарищи! Плохо, между прочим, у вас тут политинформация поставлена, если меня не знаете.
Андрей свесил голову набок, высматривая главаря. Для верности очки надел. Потом нагло ткнул пальцем в нужный живот и спросил ленинским голосом:
— А вы кто будете, товарищ?
— Я?
Дружки атамана переглянулись. Вероятно, впервые видели столь отсталого элемента.
— Совершенно верно. Именно вы. Как звать-величать?
— Ну… предположим, Леха.
Андрей сложил руки за спиной, качнулся с пяток на носки и наклонил одно ухо вперед.
— А по батюшке как, товарищ Леха?
— Ну… Кузьмич.
— Комсомолец?
Леха ухмыльнулся:
— Октябренок.
В сенях заржали.
— Дальше что? — поинтересовался Леха.
Андрей сдвинул брови к переносице и заложил руку за борт куртки.
— Дальше вот что. Согласно внутреннему распорядку отбой в общежитиях происходит в двадцать три ноль—ноль. Сейчас — двадцать три пятнадцать. Не знаю, приглашали вас или нет, с этим будем разбираться. С виновных взыщем, не сомневайтесь. А сейчас пора уходить.
— Кому? — усмехнулся Леха.
— Вам всем. Непосредственно.