Новое свойство, сказал себе Дженкинс. Новая способность. Которая постепенно развивалась незаметно для меня самого. Которой любой Человек, любой робот… возможно, даже любой Пес… мог бы воспользоваться, суметь бы только разгадать, в чем тут хитрость.
Хотя, может быть, все дело в моем туловище… этом самом туловище, которое Псы подарили мне в день семитысячелетия. Туловище, с которым никакая плоть и кровь не сравнится. Которому открыты мысли медведя, и мечты лисы, и снующая в траве крохотная мышиная радость. Исполнение желаний. Возможно. Реализация странного, нелогичного стремления во что бы то ни стало получить то, чего вовсе нет или редко бывает. И что вполне достижимо, если взлелеешь, или разовьешь, или привьешь себе новую способность, которая направляет тело и дух на исполнение желаний.
Я каждый день ходил через этот холм, вспоминал он. Ходил, потому что не мог удержаться, потому что меня неодолимо влекло к нему, но я старался не приглядываться, не хотел видеть всех различий.
Я ходил через него миллион раз, пока сокровенная способность не достигла нужной силы.
Ведь я был в западне. Слово, мысль, образ, которые перенесли меня в мир гоблинов, оказались билетом в один конец, формула доставила меня туда, а в обратную сторону она не работала. Но был еще другой способ, которого я не знал. Да я и теперь его не понимаю.
— Ты сказал что-то про способ, — нетерпеливо произнес Хомер.
— Способ?
— Да, способ остановить муравьев.
Дженкинс кивнул.
— Я выясню. Я отправлюсь в Женеву.
Джон Вебстер проснулся.
Странно, подумал он, ведь я сказал — вечно.
Сказал, что хочу спать бесконечно, а у бесконечности нет конца.
Все остальное тонуло в серой мгле сонного забытья, но эта мысль четко отпечаталась в сознании. Вечно, а это не вечность.
Какое-то слово стучалось в мозг, словно кто-то далеко-далеко стучался в дверь.
Он лежал, прислушиваясь к стуку, и слово превратилось в два слова… два слова, имя и фамилия, его имя и его фамилия.
— Джон Вебстер. Джон Вебстер.
Снова и снова, снова и снова два слова стучались в его мозг.
— Джон Вебстер.
— Джон Вебстер.
— Да, — сказал мозг Вебстера, и слова перестали звучать.
Безмолвие и редеющая мгла забытья. И струйка воспоминаний. Капля за каплей.
Был некогда город и назывался он Женева.
В городе жили люди, но люди без идеалов.
За пределами города жили Псы… Он населяли весь мир за его пределами. У Псов был идеал и была мечта.
Сара поднялась на холм, чтобы на сто лет перенестись в мир мечты.
А я… я поднялся на холм и сказал — вечно. Это не вечность.
— Это Дженкинс, Джон Вебстер.