Зазвонил телефон.
— Говорите, мистер Грэйвс, — объявила телефонистка.
— Хелло, Родж, — сказал я.
— Паркер, ты? — донеслось издалека. — Какого дьявола ты колобродишь в такой поздний час?
— Важное дело, Родж, — сказал я. — Ты же знаешь, что иначе я не стал бы тебя беспокоить.
— Надеюсь. Я заснул всего часа два назад.
— Пришлось из-за чего-то засидеться допоздна, сенатор?
— Так, небольшое совещание. Обсуждали кое-какие вопросы.
— Кто-нибудь встревожен, Родж?
— Чем? — спросил он голосом ровным и гладким, как ледяной каток.
— Хотя бы невиданным изобилием денег в банках.
— Послушай, Паркер, — проговорил он, — если ты пытаешься из меня что-нибудь вытянуть, попусту тратишь время.
— Я из тебя ничего не вытягиваю. Напротив, сам хочу тебе кое-что сообщить. Если только ты меня выслушаешь, я расскажу, что сейчас происходит. Объяснить это не так-то просто, но тем не менее мне хотелось бы, чтобы ты мне поверил.
— Слушаю тебя.
— У нас на Земле сейчас находятся пришельцы, — сказал я. — Существа из космоса. Я их видел собственными глазами, разговаривал с ними и…
— Теперь мне все ясно, — перебил меня сенатор. — Завтра ведь суббота, и ты не упустил возможности надраться.
— Ничего подобного, — запротестовал я. — Я трезв как…
— Ты получил свой чек и отправился…
— Но я даже не зашел за чеком. Так зашился, что он совершенно вылетел у меня из головы.
— Вот теперь я уже не сомневаюсь, что ты пьян в стельку. Такого не бывает, чтобы ты забыл про чек. Уж ты всегда тут как тут, стоишь в очереди в кассу с протянутой лапой…
— Да выслушай меня наконец, черт тебя дери!
— Ползи обратно в кровать и проспись, — приказал сенатор. — А если потом у тебя не пропадет охота со мной покалякать, позвони утром.
— Чтоб ты провалился! — взревел я, но мое проклятье повисло в воздухе. Он уже положил трубку. И мне ответила лишь мертвая пустота гудков.
Меня так и разбирало хлопнуть трубкой, но я этого не сделал. Что-то меня удержало — быть может, мою ярость подавила горесть полной неудачи.
Я сидел, сжимая в руке трубку, из которой несся далекий комариный писк опустевшей линии; я уже знал, что надеяться больше не на что: мне никто не поверит, ни один человек не прислушается к моим словам. Как будто все они — Этвуды, подумал я, как будто каждый из них — лишь имитация человека, созданная из заполнившей Землю чужеродной материи.
«А если вдуматься, это не такой уж бред», сказал я себе. Это и вправду могло произойти. И сотворить такое было бы как раз в духе пришельцев.
По спине у меня забегали ледяные мурашки, а я все сидел за столом, стиснув трубку, — самое одинокое человеческое существо на Земле.