— У вас, молодой человек, и имя соответствующее, — заметил магистр.
В ответ я только улыбнулся.
— То есть, если среди моих предков были кадирры или галламиры, — начал рассуждать Мириол, — то и меня можно иницировать на первую ступень?
— Теоретически это вполне вероятно, — согласился я, — но мне сообщили только имена семерых, которым суждено вступить в наш отряд. Да и честно говоря, уважаемый магистр, я бы почувствовал вас, как я чувствую её высочество и Дэнджена, если бы в отношении вас всё было б действительно так.
— А на практике проверить нельзя?
— Можно. Только если в вас не течёт кровь кадирров или галламиров, то магия тьмы вас просто убьёт, а магия света в лучшем случае либо исцелит от каких-нибудь болезней, если они есть, либо, в худшем случае, покалечит. Удар луча света подобен удару тяжёлого осадного тарана, или копья, пущенного из балисты.
— М-да. Действительно, лучше не рисковать, — произнёс Мириол, сделав глоток тиаса из деревянной кружки. — Но всё равно. Эти знания бесценны, и когда-нибудь люди смогут найти им применение.
— Да, — я согласно кивнул. — Как только мы сможем устранить последствия наложенного на человечство искажения, созданного Великим Хаосом.
А потом, спустя пять дней, вернулся Дэнджен вместе с новым воином нашего отряда по имени Трено Ганир, который оказался одним из моих братьев — монахом хранителем воздуха. Трено был моложе меня на один год, был одет также, как и все монахи хранители, в лёгкие не стесняющие движения одежды из мягкой кожи. Правда цвет был другой — светло-бирюзовый — соответствующий стихие воздуха. Глаза были серо-стального цвета, а волосы — пепельного, слева были коротко, почти на голо выбриты, а справа — длинные, заплетённые в несколько толстых кос и повязанные кожанными ремешками. Традиционно, как для всех хранителей, на его левой щеке красовалась татуировка символа стихии воздуха. Трено был северянином — жителем Зиала — королевство, в котором, по словам Дэнджена, преобладала горная лесистая местность, большую часть времени в году покрытой снегами. Но, в отличие от многих грубых и простоватых зиальцев, опять же со слов Дэнжена, Трено был хранителем воздуха, воспитывался соответственно, поэтому держался скромно и сдержанно. А вот ростом наш новый друг был выше каждого из нас на голову.
Я заключил напарника в крепкие дружеские объятия: — Спасибо, Дэнджен. Ты нам очень помог.
— Да всегда пожалуйста. Я тоже рад тебя видеть, напраник, — ответил он, похлопав меня по спине. — Привет, Зи… Ой, то есть я хотел сказать, ваше высочество, — спохватился Дэнджен, вспомнив, что вокруг нас люди. — Прекрасно выглядите.