— Ага, вижу. Повышенная сопротивляемость электричеству. Изменение статуса модификации на техническую. Слушай парень, — клерк устало помассировал виски. — В нашей компании политика такая, что кандидатуру утверждает непосредственно начальник отдела. Я твои личные данные ему даже не пересылал. Но поверь мне, что ни один начальник не захочет иметь у себя подчиненного, квалификация которого выше его личной.
— Понятно, — устало произнес Джон и откинулся на неудобном стуле.
— Не считай, что все твои беды из‑за модификаций. Например, среди Землян много модифицированных. Не пробовал на их корабли устроиться?
— И как я их ловить буду? В порт меня же не пустят.
— Ну не знаю, думай. Другого тебе не остается. Я вон десять лет сижу на этом стуле, и уже почти готов застрелиться. А когда‑то надрывался, чтобы попасть сюда. — Клерк устало махнул рукой. — Да что там говорить. Вот ты все валишь на свою модификацию и считаешь себя самым несчастным. А мне сегодня еще тридцати семи кандидатам отказать надо. Думаешь они счастливей тебя? А мне каково, особенно когда вы тут сцены начинаете устраивать? Все, давай освобождай место и зови следующего.
Домой Джон плелся долго. То и дело ему на глаза попадались радостные лица в дорогих авто и злые рожи пешеходов. Мир будто разделился стеной каштанов. По одну их сторону была дорога счастья, а по другую тротуар неудач. На дороге мелькали яркие цвета и игриво светило солнышко. Пешеходы же уныло шагали в тени каштанов и даже небо над тротуаром казалось темнее.
Так вместе со своими невеселыми мыслями Джон доплелся до дядиного бара. Эрик не был родним дядей Джона, но они долго и крепко дружили с его отцом. После смерти родителей у Джона не было человека роднее и надежней.
— Что опять отшили? — спросил он, протирая пивной бокал.
— Вот скажи мне Эрик, — вместо ответа спросил Джон и уселся на стул перед стойкой — тебе тоже было тяжело начинать?
— Ну, у меня были деньги после завершения военного контракта. Да и отец твой тогда сильно мне помог.
— Так что, может и мне в армию пойти?
— Зачем тогда было так долго учиться?
— И то правда, — приуныл Джон.
— Веселей, Беккеты семья гордая!
— Это ты о нашем уродце, Эрик? — плюхнулся на соседний стул высокий молодой человек.
— Уйди Пит, и без тебя тошно.
— А что это ты сегодня один? Не страшно так к нам заходить? — спросил его Эрик.
— Я знаю, куда тебя примут без проблем, — проигнорировал Пит Эрика. — В цирк. Ну, потрещишь там искрами между пальцев, провода от розетки полижешь. Как в школе делал. — Джон напрягся, стараясь не вмазать наглецу по роже. В младших классах он действительно старался привлечь к себе внимание таким образом. Как результат, его боялись и презирали. В любой потасовке он оказывался виноватым. И для учеников, и для учителей Джон был просто уродцем.