— О чем это ты? — переспросил Влад, снимая тонкие ломтики бекона со сковородки.
— О поступлении в полицейскую академию. Я ведь теперь дипломированный специалист.
— Подай яйца специалист.
— Во — первых. — Сергей достал лоток из тумбочки. — Ты обещал. Во — вторых — передал он лоток брату. — Я этого хочу.
— Ладно, ты, сколько яиц будешь?
— Три.
— Классика. Во — первых — Влад взял яйцо, аккуратно разбил его лопаткой и вылил на сковородку — только специалист. — Влад наставительно поднял лопатку вверх. — Не бакалавр, не магистр, не инженер вообще. Простой механик. Во — вторых, — Влад разбил и вылил на сковородку второе яйцо. — У тебя же талант к механике! Вспомни, как ты отцовский минивэн отремонтировал, а ведь даже мастерские отказывались с двигателем возиться.
— Но… — возмутился было Сергей.
— Цыц! — махнул брат на него лопаткой, да так что масло на лицо капнуло. — Не перебивай. Еще одно яйцо осталось. — Ты нигде не работаешь. Кто тебе учебу оплатит? — Влад разбил третье яйцо.
— Я и сам поступлю. Ты же прекрасно это понимаешь.
— Может еще два яичка разбить? — Влад перевернул яйца.
— Мне хватит.
— Тогда я так скажу. — Он отложил лопатку.
— Влад, не надо, я же решил.
— Да понял я три яйца. Бери тарелку, снимай со сковородки.
— Но…
— В нашей семье жизнью рискую только я. И точка!
— Я решил.
— Молодец. Самостоятельный мальчик, — прикрикнул Влад. — А о родителях ты подумал?
— А ты о них думал, когда в армию пошел?
— Не ровняй — я всегда был тупым качком. А у тебя талант к инженерии.
— У меня талант в железе ковыряться.
— Лучше уж ты в железе, чем оно в тебе.
— Яйца!
— Три, я знаю.
— Горят!
— Твою… — Влад схватил сковородку и бросил ее в умывальник. Потом открыл кран и отскочил, чтобы не попасть под брызги горячего масла.
— Влад… — Тихо произнес Сергей. — Я ведь все ровно…
— Да знаю я. — отмахнулся тот. — Должен же я был попробовать, — он тяжело вздохнул. Вот… — Влад снял с шеи цепочку. — Пускай он хранит тебя так же как и меня.
На цепочке висел большой клык. Он был какого‑то грязно — серого цвета. Верхнюю его часть покрывало множество мелких царапин. Издали это напоминало древесину изъеденную шашелю. Только при ближнем рассмотрении становилось ясно, что это письмена. Сергей осторожно взял его.
— Ты ведь знаешь, как он мне нравится.
— Вот и дарю его тебе.
— А разве ты не должен подарить его смерти?
— Не подарить, а обменять, на свою жизнь.
— Когда ты еще только вернулся из армии, он был больше моего мизинца. — Сергей приложил зуб к мизинцу, — и все еще больше. Я…, не могу, его ведь надо заслужить.
— Ты заслужил.