- Мне жаль. – А что тут еще сказать? – Слушай, я знаю, это было непросто.
- Да ты и понятия не имеешь.
- Ты удивишься! Отсутствие видимых проблем не означает, что мне не хреново внутри. Кто сказал, что ты главный страдалец?
- Избавь меня от своего подросткового эгоцентризма и экзистенциональной фигни. Твои чувства и рядом не лежали с моими.
- Боооже, конечно, - протягиваю я. – Уж кто-кто, а ты совсем не извалялся в эгоцентризме. Теперь это ясно как белый день.
- Послушай, детка, я неделями ни с кем не говорил, и было решил, что скучаю по простому общению, но ты помогла мне понять – черта с два я скучал по нему.
Какое-то время салон наполняют только ретро-мотивы, затем он говорит:
- Никто не спешит мне на помощь, так с чего мне тебе помогать?
- Потому что ты достойный человек.
- Которому хочется жить. Отпущу тебя – меня выследят и убьют.
- Не отпустишь – лишишься части своей человечности. Быть таковым не значит вписываться в общество или выглядеть как один из нас. Человеком нас делают душа и принципы: то, на что ты пойти готов и чего никогда не сделаешь.
- Убийства людям не в новинку.
- Достойным в новинку.
За окном проносятся пустынные пейзажи. Наверное, мало желающих ошиваться вблизи обители. Слухи об апокалиптической вечеринке уже могли разлететься.
- Ты, правда, убила ангела? – спрашивает шофер.
- Ага. – Вообще-то, двух.
- Я не встречал никого, кому бы это удалось. Ты первая. Что если я, в самом деле, тебя отпущу?
- Я вернусь к семье и попробую нас спасти.
- Нас всех? Попытаешься всех спасти?
- Только мою семью. Это и так непросто. Как я могу отвечать за жизнь каждого?
- Если единственный человек, способный убить ангелов, не в состоянии этого сделать, на кого нам тогда рассчитывать?
- На Овадию Уэста. На него и борцов за свободу. Я же – обычный подросток.
- История пестрит примерами таких вот подростков, ведущих армии в бой. Жанна Д’Арк. Самурай Окита Соджи. Александр Великий. Все они были юны, когда встали на свой путь. И, похоже, мы снова возвращаемся к тем временам.
Мы неспешно лавируем между брошенных на трассе авто. Временами я вижу людей: заприметив нас, они тут же спешат укрыться. Парад ретромобилей – то еще зрелище. Не то чтобы прежде никто не брал напрокат дорогущих машин или не владел ими, но все это кануло в лету в первые две недели Нашествия. В последующие дни люди ничем не кичились, напротив – держались в тени.
Километр за километром я думаю об одном: как и когда я сбегу. Мы движемся слишком быстро, чтобы я могла выпрыгнуть на ходу. Но стоит мне отчаяться, поверив, что я не удеру – мы начинаем сбрасывать скорость.