Он повернулся спиной к камере и чиркнул рукой по горлу.
На экране снова появилась дверь. Отсчет времени в нижнем углу показывал теперь 6.13 утра. Дверь открылась, вышел Стори и знаком пригласил полицейских в дом. Его волосы выглядели так, словно их пригладили руками. На Стори были черные джинсы и черная же футболка. Он был босиком.
– Делайте что надо, и убирайтесь. Мой адвокат едет, и он будет наблюдать за вами. Сломаете хоть что-то – и я, черт побери, вас по судам затаскаю. Да хоть одна царапина на стене – и прощайтесь с работой. Вы все.
– Мы будем осторожны, мистер Стори. – С этими словами Босх вошел в дом.
Оператор вошел последним. Стори посмотрел в объектив, словно впервые заметил камеру.
– И уберите от меня это дерьмо.
Он сделал движение, и объектив взмыл к потолку. За кадром звучали голоса оператора и Стори:
– Эй! Не трогайте камеру!
– Тогда уберите ее от моего лица!
– Хорошо-хорошо. Только не трогайте камеру.
Экран погас, свет в зале суда снова стал ярче. Лэнгуайзер продолжила допрос:
– Детектив Босх, вы или ваши коллеги еще… беседовали с мистером Стори после этого?
– Во время обыска – нет. Когда прибыл адвокат, мистер Стори ушел к себе в кабинет. Когда мы обыскивали кабинет, он перешел в спальню. Когда он уходил на назначенную встречу, я коротко спросил его об этом. Больше, пожалуй, ничего, пока длился обыск и мы были в доме.
– Что произошло в конце дня, семь часов спустя, когда обыск был завершен? Вы говорили с обвиняемым еще раз?
– Да, у нас состоялся короткий разговор у двери. Мы закончили работу и собирались уезжать. Адвокат уже уехал. Я был в машине с напарниками. Мы давали задний ход, когда я сообразил, что забыл вручить мистеру Стори копию ордера на обыск. Так полагается по закону. Поэтому я вернулся к двери и постучал.
– Мистер Стори сам подошел к двери?
– Да, он открыл после того, как я постучал раза четыре. Я отдал ему бланк и объяснил, что так полагается.
– Он сказал вам что-нибудь?
Фауккс встал и выразил протест для занесения в протокол, но вопрос уже был решен в досудебных ходатайствах и постановлениях. Судья отметил протест для занесения в протокол и отклонил – тоже для занесения в протокол. Лэнгуайзер повторила вопрос.
– Могу я свериться со своими записями?
– Пожалуйста.
Босх обратился к заметкам, сделанным в машине сразу после разговора.
– Сначала он сказал: «Вы ведь ни черта не нашли, верно?» И я сказал ему, что он прав, что мы ничего не забрали с собой. Тогда он сказал: «Потому что тут нечего брать». Я кивнул и уже повернулся, чтобы уходить, когда мистер Стори снова заговорил. Он произнес: «Эй, Босх». Я обернулся, и он наклонился ко мне и сказал: «Вы никогда не найдете того, что ищете». Я сказал: «Да неужели? И что же такое я ищу?» Он не ответил. Просто посмотрел на меня и улыбнулся.