– Вы помните название этого фильма?
– «Пятый горизонт».
– Где он снимался?
– Отчасти в Лос-Анджелесе. Главным образом в Венеции.
– И в качестве посредника имела ли мисс Лопес прямой контакт с мистером Стори?
– Да. Она разговаривала с ним по телефону или лично каждый день съемок.
Тишина, казалось, оглушала. Лэнгуайзер тянула сколько могла, потом начала вбивать гвоздь по самую шляпку.
– Давайте проверим, детектив, правильно ли я поняла. Вы утверждаете, что за последние пять лет в округе Лос-Анджелес всего одна смерть женщины была объяснена аутоэротической асфиксией и что данное дело, касающееся смерти Джоди Кременц, было обставлено, чтобы походить на аутоэротическую асфиксию?
– Протестую, – вставил Фауккс. – Это и вопрос, и ответ одновременно.
– Отклоняется, – сказал Хоктон, не дожидаясь возражения Лэнгуайзер. – Свидетель может ответить.
– Да, – произнес Босх. – Правильно.
– И что обе эти женщины были знакомы с обвиняемым, Дэвидом Стори?
– Правильно.
– И что обе эти смерти демонстрируют сходство с фотографией аутоэротической смерти, содержащейся в книге, о которой известно, что она одно время была в домашнем собрании обвиняемого?
– Верно.
Говоря это, Босх смотрел на Стори, надеясь, что тот поднимет голову и они смогут встретиться взглядами.
– Что сказали на это в полицейском управлении Калвер-Сити, детектив Босх?
– Основываясь на моих запросах, они заново открыли дело. Однако встретились с препятствием.
– Каким же?
– Дело старое. Поскольку первоначально смерть была признана результатом несчастного случая, в архивах сохранились не все записи. Так как ко времени обнаружения тела разложение зашло довольно далеко, трудно прийти к определенному заключению. А тело нельзя эксгумировать, поскольку оно кремировано.
– Да? Кем?
Фауккс встал и заявил протест, однако судья сказал, что возражение уже было выслушано и отклонено.
– Кем, детектив Босх? – спросила Лэнгуайзер раньше, чем Фауккс успел сесть.
– Семьей. Но заплатил за кремацию, за услуги… за все заплатил Дэвид Стори.
Лэнгуайзер громко перевернула страницу блокнота. Она «оседлала волну», и все это понимали. Копы и обвинители называли такое «трубой». Название пришло из серфинга. Обвинитель ввел дело в тоннель с водой, где все шло гладко и идеально, и теперь поток нес его сам.
– Детектив, наступило ли вслед за этой частью расследования время, когда к вам пришла женщина по имени Аннабел Кроу?
– Да. В «Лос-Анджелес таймс» появилась заметка о следствии и о нашем интересе к Дэвиду Стори. Аннабел Кроу прочла заметку и пришла ко мне.
– Кто она такая?