– Мне он показался честным. Но знаешь, давай несколько минут понаблюдаем за служебной стоянкой.
– Зачем?
– Уважь меня. Давай поглядим, на чем сержант поедет домой.
– Ты тратишь мое время, Терри.
Они все-таки сели в «чероки» Маккалеба и, объехав квартал, добрались до служебной автостоянки голливудского участка. Маккалеб остановился ярдах в пятидесяти от выезда, перед пожарным гидрантом. Приладил зеркальце бокового обзора так, чтобы видеть все выезжающие со стоянки машины. Пару минут они сидели молча, потом Уинстон заговорила:
– Если человек есть то, что он водит, то кто же тогда ты?
Маккалеб улыбнулся:
– Никогда не задумывался. «Чероки»… Наверное, я – последний в породе, что ли.
Он покосился на нее, потом снова посмотрел в зеркало.
– Ну, а как насчет слоя пыли на всем, что…
– Есть. По-моему, это он.
Маккалеб смотрел на машину, которая выехала со стоянки и повернула налево – в их сторону.
– Едет сюда.
Оба замерли. Машина подъехала и остановилась прямо рядом с ними. Маккалеб ненароком скосил глаза и встретился взглядом с Цукером. Коп опустил окно с пассажирской стороны. У Маккалеба не было выбора. Он опустил свое.
– Вы припарковались перед пожарным гидрантом, детектив. Не нарывайтесь на предупреждение.
Маккалеб кивнул. Цукер отсалютовал двумя пальцами и уехал. Ездил он на старой «краун-виктори» – подержанной патрульной машине, какие можно приобрести на аукционе за четыреста баксов плюс восемьдесят девять долларов девяносто пять центов за покраску.
– Мы выглядели как пара кретинов, – сказала Уинстон.
– Угу.
– Что говорит твоя теория об этой машине?
– Либо он честный человек, либо ездит на работу на драндулете, потому что не хочет, чтобы все увидели «порше».
Он помолчал.
– Или «БМВ».
Маккалеб повернулся к Уинстон и улыбнулся:
– Очень смешно, Терри. Что теперь? В конце концов, мне сегодня надо заняться и настоящей работой. И еще встретиться утром с твоими приятелями из Бюро.
– Держись меня… и они мне не приятели.
Он завел «чероки» и отъехал от обочины.
– Ты действительно считаешь мою машину грязной? – спросил он.
Почта на Уилкокс оказалась большим зданием времен Второй мировой войны с потолками высотой двадцать пять футов и фресками на стенах, изображающими буколические сцены. Когда они вошли, Маккалеб окинул фрески взглядом, но не из-за их художественных или философских достоинств. И насчитал три маленькие камеры, установленные над клиентским залом. Указал на них Уинстон.
Они встали в очередь. Добравшись до окошка, Уинстон показала жетон и спросила сотрудника службы безопасности. Пришлось подождать еще минут пять, наконец открылась дверь возле игровых автоматов и выглянул невысокий чернокожий мужчина с седыми волосами.